Многих раздражает требование читателей вариабельности текста, но мне это как раз в масть. Помню, смотрел по жвачнику интервью с Эрнстом Неизвестным, который вот так же в одиночестве творил, жил вне тусовок, конференций, съездов. Он упомянул о комсомольском собрании, когда один выступил и обвинил его, что, когда потребовалось представить на семинаре вариант какого-то проекта, он, Неизвестный, принес тридцать девять вариантов. Тогда Неизвестный ожидал, что дурака засмеют, но в зале поднялся озлобленный вой: начали обвинять в зазнайстве, в желании выпендриться… А для меня, вспоминал Неизвестный, было естественно выдать множество вариантов, что пришли в голову!.. Оказывается, я должен был считаться с тем, что основная масса студентов едва-едва наскребает знаний и умения на один хиленький вариант!

Я тоже могу выдать десятки, если не сотни вариантов, но труд писателя прошлого поколения заключался в том, что в любом случае выдаешь один, и неважно: это единственный, что у тебя с трудом сформировался в черепе, или же выбрал из сотни равноценных, в чем-то параллельных или взаимоисключающих. Теперь же я пускаю течение романа по множеству развилок, героев корректирую по ходу, задаю им разные характеры, сам удивляюсь поворотам, но не пускаю на самотек, как любят перед восторженными дурами выпендриваться закомплексованные. Дескать, ах-ах, герои имеют свою судьбу, идут сами, а я только записываю за ними. И, конечно же, не знаю, чем роман кончится.

Дешевая отмазка! Всякий писатель знает, чем роман закончится. Он и не начинает, пока не придумает концовку. А насчет того, что в самом деле не знает, так только начинающие не знают, чем закончить. Мы, профи, знаем четко начало и конец, даже середину представляем в общем-то, хотя и смутно. В середине могут быть разные повороты, но концовка – готовится заранее!

Я наоткрывал множество окошек, экран у меня громадный, чуть ли не во всю стену, все помещается… пока что помещается, и мозг разогрелся, хватая информацию сразу из разных источников. Раньше лучшее образование получали те дети дворян, у кого была бонна и школьный учитель из Франции, потом – дети графьев и партработников, а сейчас самые сверхценные люди – это те, кто не получил принудительного образования, что вообще отбивает страсть к учебе, а обучился нужному сам, через Интернет. У них нет штампов, зашоренности, навязанных преподавателем или студенческим обществом взглядов. Такие «доходят до всего» сами, а в помощь – все библиотеки мира, консультации по всем вопросам… согласитесь, это очень немало.

Если честно, то это невообразимо много. Во всяком случае, намного больше, чем получают обычные студенты в старообрядческих… в смысле старозаветных… нет, старомодных вузах, колледжах и прочих академиях. Пусть даже эти учебные заведения именуются элитными, суперэлитными, высококлассными, с древними традициями… не понимая, что слово «традиция» сейчас работает против, а не за. Все равно в любых учебных заведениях выпускают специалистов, а прогрессу остро нужны творцы. Но творцами становятся только в процессе самостоятельного и даже несколько хаотичного обучения, когда обучающийся сам выбирает и скорость усвоения материала, и темы, и их толкование.

Я додумал эту мысль до конца, очень уж она лестная, погладил себя по голове, похлопал по плечу и даже сказал вслух:

– Ай да Пушкин, сукин сын!.. Ай да молодец!

Рука безуспешно шарила в хлебнице. Я повернулся и обнаружил, что ладонь шлепает по голой полке, будто ловит прыгающего лягушонка. Ладно, сыр можно и без хлеба… но в холодильнике тоже хоть шаром покати. Черт, чего только не получаю по Интернету, а вот за продуктами приходится как дикарю в гастроном.