Красавица, следящая обожающим взором за выступлениями своего мужа – великого человека, великого оратора и крупнейшего государственного деятеля, – прекрасно дополняла общий облик сенатора Дугласа. Делалось совершенно понятно, что он борется за свое место в сенате только потому, что так положено суровыми правилами демократии, а вообще-то, оно бесспорно принадлежит ему. И конечно же, сенатор Дуглас сразу же перешел в наступление.

Обвинение в том, что он участвовал в согласованных действиях по внедрению рабовладения, он отверг с порога. Он заявил, что нелепо подозревать в заговоре против свободных штатов и его, и президента Бьюкенена, одобрившего рабовладельческие установления в Канзасе, и большинство судей Верховного суда, вынесших постановление по делу Дредда Скотта, – все это чепуха и пустые домыслы.

Надо сказать, что вот как раз в этом пункте он аудиторию не убедил.

Было общеизвестно, что глава Верховного суда – южанин, глубоко преданный так называемому «южному образу жизни», и что президент Бьюкенен обязан своим избранием южным штатам и, как правило, действует в их пользу.

Но вот другой пункт нападения на Линкольна имел гораздо больший успех – Стивен Дуглас обвинил его в «потворстве аболиционистам…», в желании «уравнять белых с черными…» и в намерении создать условия для смешения двух рас в единое целое, вплоть до дозволения их общения и сексуальных связей. Вот это имело у публики успех. Негров в Иллинойсе не любили.

В свое время в законoдательной ассамблее штата даже рассматривался вопрос о том, чтобы запретить им тут селиться, и дело не сладилось только потому, что проблема особой остроты не имела, негров в Иллинойсе было мало. Так что стрела попала в цель, и Линкольну пришлось оправдываться и говорить, что «его нежелание иметь негритянку в качестве рабыни не означает его желания иметь ее в качестве жены…». Остроту оценили, но ущерб, что называется, был нанесен. В памяти избирателей осталось впечатление, что Линкольн ближе к аболиционистам, чем хотелось бы, – и это впечатление отразилось на результатах голосования.

Ну, оппоненты, конечно, поговорили еще. Состоялось семь публичных дебатов в разных графствах Иллинойса, где и Линкольн, и Дуглас выступали по очереди в надежде убедить своих слушателей в правоте своего дела. Конечно же, ни тот, ни другой не упустили случая ужалить противника: Дуглас сообщил аудитории, что Линкольн в свое время был владельцем преуспевающего питейного заведения и половину спиртного при этом потреблял сам. Публика посмеялась вволю и за явную неправду на оратора не сердилась.

А Линкольн сказал, что «священный принцип народного самоуправления…» в интерпретации Стивена Дугласа напоминает «питательный бульон, сваренный из тени голубя, скончавшегося от недокорма…». Публика опять посмеялась. В политике во все времена присутствует элемент театра – так почему бы и не комедии?

Республиканская партия в Иллинойсе набрала примерно 125 тысяч голосов против примерно 120 тысяч голосов, поданных за демократическую партию, которую представлял Стивен Дуглас, но подсчет делался на основе победы в отдельных графствах. Здесь демократы победили, выиграв большинство в легислатуре штата, – а сенатора выбирала именно легислатура. Стивен Дуглас в очередной раз победил – он сохранил свое место в сенате. Линкольн в очередной раз потерпел неудачу.

1. «Дредд Скотт» – известное дело Верховного суда Соединенных Штатов Америки. Суд постановил, что все привезенные в Америку чернокожие и их потомки не являются гражданами Соединенных Штатов, не имеют права на его получение, не имеют права обращаться в суд и не могут быть отняты у владельца без суда.