– Поймай! – дразнила она, подставляя губы для поцелуя, Тауно усмехался и вновь устремлялся к ней. Унаследовав форму ног от матери, полукровки не были столь быстрыми и ловкими в воде, как дети отцовской расы, но человек все равно ахнул бы, увидев их в движении. Дети Агнете охотнее выходили на берег, чем их двоюродные братья и сестры. Они от рождения были способны жить под водой без помощи чар, не дававших их матери умереть от удушья, соли или холода, а морским людям с прохладным телом нравилось обнимать их более теплые тела.

Над головой Тауно лучи солнца дробились в волнах, создавая крышу из мелкой ряби, отражающуюся на белом песке. Вода вокруг него переливалась всеми оттенками изумруда и аметиста, постепенно темнея в отдалении. Он ощущал, как она омывает его тело, отвечая любовной лаской на игру мускулов. Золотисто-бурые стебли ламинарии тянулись вверх с облепленных морскими уточками скал, колыхаясь от малейшего движения воды. На дне щелкал клешнями краб, чуть далее скользил в глубину тунец, бело-голубой и великолепный. Вода постоянно менялась: тут она была ледяной, там мягкой, тут бурлящей, а рядом спокойной, в ней таились тысячи всевозможных оттенков вкуса и запаха, недоступные чувствам живущих на берегу, а для тех, кто способен слышать, в ней раздавались кудахтанье, хихиканье, кваканье, треск, всплески и бормотание набегающих на берег волн, а вдобавок ко всему в каждом водовороте и журчании Тауно распознавал гигантские медленные шаги приливов.

Теперь он уже видел Лири вблизи: дома, из пучков водорослей на рамах из китового уса и китовых ребер, хрупкие и фантастически ажурные в этом мире малого веса, просторно разбросанные среди садов из водорослей и анемон; в середине дворец его отца, большой, древний, из камня и коралла нежных оттенков, украшенный резными фигурами рыб и морских животных. Столбам главных дверей была придана форма статуй лорда Эгира и леди Рэн, а перемычкой дверей служила фигура парящего альбатроса. Над стенами дворца возвышался хрустальный купол, соединенный с поверхностью моря. Царь построил его для Агнете, дабы она при желании могла побыть в сухости, подышать воздухом и посидеть у огня среди роз и всего прочего, что его любовь смогла раздобыть для нее на берегу.

В городе плавал и суетился морской народ – садовники, ремесленники, охотник, обучающий пару молодых тюленей, китовый пастух, покупающий в лавке новый трезубец, парень, влекущий за руку девушку в сторону мягко освещенной пещеры. Звенели бронзовые колокола, давным-давно снятые с затонувшего корабля, и звук их в воде был более чист, чем в воздухе.

– Эгей! – крикнул Тауно и рванулся вперед. Ринна и Ракси плыли по бокам от него. Все трое запели сочиненную Тауно Песнь Возвращения:

Внезапно обе девушки закричали. Они зажали уши руками, закрыли глаза и слепо завертелись, отчаянно молотя ногами забурлившую воду.

Тауно увидел, что такое же безумие охватило весь город Лири.

– Что это? – в ужасе закричал он. – Что случилось?

Ринна застонала, терзаемая болью. Она не видела и не слышала его. Он схватил ее, она начала вырываться, и тогда Тауно с силой стиснул ее сзади ногами и одной рукой. Свободной рукой он ухватил ее длинные шелковистые волосы, не давая ей дергать головой, приблизил губы к ее уху и пробормотал:

– Ринна, Ринна, это я, Тауно. Я твой друг. Я хочу тебе помочь.