– Да! – зазвенел голос Мейивы. – Подумайте, все подумайте. Если мы так долго не видели домов, значит, эта земля принадлежит большому и богатому поместью. Оно наверняка где-то не очень далеко отсюда.

И она повела их дальше вдоль кромки леса.

Через два-три часа они почуяли запахи воды, людей и скота. Беглецы обогнули озеро и вышли к впадающей в него реке. И в самом деле – там, где два ручья сливались, образуя реку, стояло поселение. Спотыкаясь, морское племя бросилось вперед. Небо на востоке уже окрасили первые отблески рассвета.

И вновь их погубило невежество. Они так мало знали о людях, к тому же их знания ограничивались маленьким уголком Дании. Они совершенно искренне полагали, будто в центре возделанных земель всегда находится одно-единственное поместье или, самое большое, деревушка – а не целое селение крепостных крестьян, охраняемых стражниками из замка. Кое-кто из них заметил это обстоятельство, но уже не успел предупредить остальных. Словно обезумевшие лемминги, беглецы из Лири бросились к воде.

Собаки не стали поднимать шум, но сразу испуганно зарычали. Солдаты, зевающие под конец ночной стражи, насторожились и криками разбудили своих товарищей, которые начали с ворчанием вылезать из-под одеял. Даже в предрассветную рань они сумели разглядеть, что у брода собралась весьма странная компания – голые и почти все безоружные. Скрадинский жупан Иван Субич всегда держал свое войско наготове, и через пару минут конные солдаты уже выехали из ворот замка. Не успели беглецы ахнуть, как всадники с грохотом проскочили мост и окружили их, остриями пик преграждая дорогу тем, кто пытался скрыться. Конный отряд был невелик, но ему на подмогу уже спешили пешие солдаты.

Ванимен поднял руки.

– Сделайте так же, – велел он своему народу, прежде чем снова потерять сознание. – Мы сдаемся.

Немного севернее Элса лес уступал место болоту. Оно тянулось две или три лиги вдоль дороги – скорее прибрежной тропы. Ею почти не пользовались – как из страха перед существами полумира, так и по той простой причине, что местность от Элса до Ска была почти безлюдной. Архидиакон Магнус не боялся ездить по ней в сопровождении своей свиты, но он-то был крестоносец Господа, которого небесный патрон сделал неуязвимым перед демонами. Простолюдины же такой милостью небес не располагали.

В этих местах одним холодным вечером и бросил якорь «Хернинг». На востоке поблескивал Каттегат, воды которого постепенно таяли в вечерних сумерках; берег на западе окутывала темнота. Последний отблеск заката распластался по воде красным пятном, холмистый берег порос камышом и кривыми ивами. Вечерний бриз разносил запах болотной сырости. Бухала выпь, скрипели чибисы, ухала сова.

– Странно, что наше путешествие заканчивается именно здесь, – пробормотала Ингеборг.

– Нет, не заканчивается, – возразила Эйян. – Мы его только начинаем.

Нильс перекрестился, потому что место оказалось воистину зловещим. Как и всякий местный житель, он слышал рассказы о… никорах, эльфах?.. и не блуждающий ли огонек уже мелькает в отдалении, заманивая человека к гибели? Да и поможет ли ему святой знак теперь, после всех его языческих прегрешений? Его рука потянулась к руке Эйян, но та уже отошла в сторону и принялась за работу.

Сперва она, Тауно и Хоо помогли людям сойти на берег, а потом несколько часов плавали между кораблем и берегом, перетаскивая сложенное на палубе золото Аверорна. Нильс и Ингеборг стояли на страже, чтобы вовремя предупредить о нежелательном появлении людей – пара-другая разбойников вполне могла устроить себе берлогу где-нибудь неподалеку – или еще менее желанных гостей. Но опасения оказались напрасными. Закутавшись в плащ, они так и простояли всю ночь, дрожа от холода и согревая друг друга.