Случись такое, они тут же покинули бы судно. Ванимену очень не хотелось с ним расставаться. Несмотря на жалкое состояние, медлительность, неуклюжесть и нескончаемый труд у помп, оно оставалось их прибежищем – и маскировкой в узком море, разделяющем христиан и мусульман, где уже не осталось никого из жителей волшебного мира. День за днем, ночь за ночью жалкое корыто ползло вперед. Когда наступал штиль, а солнце садилось или поблизости не было людей, царь посылал своих людей в море – ухватившись за канаты, они тянули его дальше. Так им удавалось выжимать из своего корабля такую скорость, какой никогда не добился бы людской экипаж, и все же прошло несколько томительных недель, прежде чем они добрались до Адриатики. Не будь рядом волн, где беглецы находили пищу, покой и отдых, они давно погибли бы от отчаяния.

Теперь путешествие стало еще более медленным, требуя еще большей осторожности, – им пришлось плыть вдоль восточного побережья, постоянно высылая разведчиков к берегу. Путники постоянно рисковали нарваться на морской патруль любого из местных правителей, но, несмотря на риск, сердца их забились легче, а песни зазвучали чаще, потому что места эти оказались красивыми и приятными, их скалистые берега поросли густыми лесами, а прибрежные воды обильны рыбой. Ванимен намеревался не спускать парусов, пока корабль в состоянии плыть дальше – сперва требовалось отыскать подходящее место. Впрочем, если и придется покинуть судно, то теперь катастрофы не случится.

Так он полагал.

И в самом деле волшебный мир все еще сохранился у этих берегов и в возвышающихся в отдалении горах. Подплывая ближе, выходя на берег, Ванимен ощущал магию, и после прежней пустоты по его телу пробегал холодок восторга. Он замечал и существ не из обычной плоти – робких или злобных. Они казались ему странными, и если не убегали прочь, словно охваченные ужасом, то сами начинали угрожать. Тогда уходил он. Но все же они были его родственниками в том смысле, в каком Агнете, как она под конец поняла, никогда не смогла бы стать.

Кое-какие места оказались оскверненными экзорцизмом. Призвав на помощь доступную ему вопросительную магию, Ванимен узнал, что большинство из них стало такими не так уж давно. Кажется, среди людей появилась новая вера – скорее новая секта, потому что проклятие повсюду было наложено Крестом, – сменившая терпимость раннего христианства. Но гораздо чаще он замечал слишком обширные участки возделанной земли или городок, который самим своим присутствием сделал бы существование новой колонии невозможным. Что ж, дельфины советовали ему плыть подальше на север.

Следуя их советам, он все чаще стал встречать многочисленные острова, о которых они тоже упоминали, причем свободные от наложенных священниками проклятий. Это вероучение, столь активно ненавидящее всех, кто наслаждается радостью жизни – а именно этому, как догадался Ванимен, невольно учили людей дружелюбные к ним жители волшебного мира, навлекая опасность на людские души, но все же принося им радость, – это вероучение, должно быть, еще не проникло в эти края. И он лелеял надежду, что где-нибудь здесь отыщется то, о чем он мечтал.

И чем скорее, тем лучше, с тревогой подумал он. Корабль уже буквально разваливается, помпы не успевают откачивать воду. Все глубже оседающий с каждым днем, скрипучий, все более медленный при любом ветре, корабль вскоре станет совершенно бесполезным. И тогда им придется плыть дальше без него…

Так обстояли дела, когда на них наткнулись работорговцы.