– А нахрен мне сахар? – удивился я.

– Чтоб жизнь медом не казалась! – категорично заявили орчанки.

О, сукападла, пару секунд общаемся, а у меня уже мозг плавится! Какие мерзкие всё-таки существа эти черные уруки!

– Витенька… Если притащишь с собой на бар этих двух шиншилл, я тебе все щупальца оборву, а им – жопы надеру, – пригрозил я.

– Ой-ой-ой, можно подумать! Мы тебе сами предлагали, ничего ты не захотел отодрать! – не, ну не гадовки, а? Совсем осьминога в краску вогнали!

– Не отодрать, а надрать! – возмутился я. – И вообще! Я тут вождь! Так что открывайте быстро заведение, мне грустить негде! У меня неприятное чувство внутри, и сожрать кого-нибудь хочется!

– Да-а-а, да! Грустить он будет, как же. Еще скажи, что у тебя депрессия… Сходи к Финардилу, проверься – может это бычий цепень! – эти обе, похоже, никогда не намеревались заткнуться, так что я просто вырубил планшет и решил, что, если они не успеют открыть дверь, то выломаю одну из решеток на окнах.

Про грусть – это я, конечно, загнул. Грусть – это кортизол, а кортизол у уруков вырабатывается в микроскопических количествах, да и то лишь в том случае, если в борще мяса выловить не удалось. Но задумчивость присутствовала. На какую тему? Известно на какую! Проблемы у мужчины бывают в двух случаях: когда у него нет женщины и когда у него есть женщина. Появление всей такой обаятельной и привлекательной Марго, которая сначала демонстрировала весьма определенную симпатию, а потом – усвистала в закат с каким-то кучерявчиком на спорткаре, внесло раздрай в мою суровую аскезу, которую я взял на себя после последней переписки с Эсси, месяцев пять назад.

Я решительно шагал к «Надыму» и волей-неволей постоянно принюхивался. Олеандры, рододендроны, бесконечная мимоза и прочие субтропические сорняки цвели и пахли как сумасшедшие. Вокруг них гудели сердитые хтонические пчелы, собирая хтонический нектар для хтонического меда. И, набравшись сладкого груза, целыми эскадрильями, подобно тяжелым бомбардировщикам, мчали куда-то в сторону бассейна, который располагался в центре Маяка. К месту обитания Слонопотама! Это что, шерстяной мерзавец пасеку себе разбил? Вот напьюсь абсента, возьму с собой сэкономленный сахарок (вот еще, буду я всякими извращениями зеленую отраву портить!) и пойду в армрестлинг с мамонтом играть! С другой стороны – если он будет хоботом бороться, то это будет уже не арм, а… Как там хобот по-английски?

– Заходи, давай, скорей! – дверь заведения приоткрылась, выглянул Витенька в голубом халате с розовенькими осьминожками (ути божечки!) и поманил меня щупальцем.

Я оглянулся и нырнул в «Надым». Зачем конспирация? Потому, что ты только дай некоторым местным повод, они не то, что до обеда, они на рассвете уже клуб бы осадили! Витенька на всякий случай повесил табличку «Спецобслуживание» на дверь, и мы пошли по гулким пустым коридорам в огромный зал, мимо танцпола, помостов, ринга, столиков и всего прочего, что кипело жизнью в ночные часы, а теперь не давало даже малейшего представления о том, какое светопреставление происходит в этом злачном месте с наступлением темноты.

Сверкающая хромом барная стойка не стала преградой для Витеньки, он лихо перемахнул через нее, и полы халата с осьминожками взметнулись, демонстрируя его худые, но крепкие икры. Он прошелся вдоль тускло поблескивающего стеллажа с бутылками, достал причудливую емкость примерно в литр объема с зеленой жижей внутри, две узкие стеклянные рюмки – и тут же выставил батарею из пивных банок.