– Будет полный фарш, – доверительно сообщил ему я. – Лучше так не делать. Лучше вообще не запирать меня, я вам честно говорю. Свяжитесь с любым земским ярыжкой, скажите ему, что некий черный урук, который ехал на байке на Байкал, ищет Ивана Ивановича Риковича…

Да-дац! Теперь те, которые стояли сзади, приложили меня справочниками с двух сторон по обеим ухам. Ушам!

– СУКАПАДЛА!!! – рявкнул я, вскакивая вместе со стулом, не сдерживая сил голосовых связок и переходя на гроул. – ХВАТИТ МЕНЯ БИТЬ!

Лопнула лампочка, по крашенному половой краской стеклу цокольного окна зазмеилась трещина, и в нее тут же повеяло морозом, сыростью и тиной. Рядом река? Это уже что-то…

Бледные милиционеры в штатском жались по углам комнаты и целились в меня из табельного оружия. Из каких-то пистолетиков. Я сел обратно на стул и шумно выдохнул. Стул скрипнул – и разломался к чертовой матери, так что я ляпнулся на жопу да так и остался сидеть на полу, при этом решив поразглагольствовать:

– Слушайте, господа-товарищи милиционеры… Ну да, я оказался на мосту в момент теракта. Но я НЕ убивал людей, понимаете? Вообще! Наоборот! Я напал на террористов и убил ИХ насмерть – всех троих! Мне нужно было проехать через мост, там была пробка из авто, пробку спровоцировали эти киберэльфы, или как эти пидорги называются?.. Психи крушили все вокруг и стреляли в людей из таких хреновин, типа ручных бластеров, и вообще вели себя неадекватно. Я кинул в одного из них колесом, второго зарубил бердышом. Бердыш, кстати, дорог мне как память, он в принципе капитально дорог, если что… Он там торчит у одного террориста в спине, это достаточно просто выяснить! На рукояти бердыша – отпечатки пальцев, это вроде как веская улика, да? Вам не нужно меня держать в этом вашем Бурдугузе, вам нужно связаться с ближайшим земским ярыжкой и сообщить, что Иван Иванович Рикович…

В этот самый момент в комнату ворвались местные укротители тигров: наряженные в доспехи из армированного пластика и шлемы-сферы, с ростовыми пластиковыми же прозрачными щитами и электрошокерными дубинками в руках. На вооружении у этих держиморд в балаклавах имелись также помповые ружья чудовищного калибра. Может – заряженные патронами с солью или с резиновыми пулями?

– Да я вообще-то ни разу сопротивления не оказывал, – зачем-то проговорил в воздух я. – Я просто прошу вас связаться с Иваном Ивано…

– В сектор четыре, камера двадцать! – крикнул усатый с нотками отчаяния в голосе.

– А как его записать? – прогудел из-под шлема старший всей этой пластиково-одоспешенной гоп-компании.

– Хероплетов, запиши! Иван Иванович! Кто там дело по мосту ведет? Храпов? Вот пусть Храпов с ним и разбирается… Достал меня этот урод уже до печенок! Чего его там на месте не пристрелили? С каких пор у нас нелюдей полюбили? Тащи его в камеру, пусть там торчит и гонор свой показывает…

– Но в четыре-двадцать – там ведь…

– Исполня-ать! – попытался рыкнуть усатый, но в конце подпустил голосом петуха и отвернулся.

– Заключенный Хероплетов, встаньте лицом к стене! – грустно скомандовал главный держиморда.

Я со вздохом подчинился. И почему я такой добрый? Потому что воевать со всей милицией в мире – это дохлый номер. Если я начну убивать земских стражей порядка – мне вовек не отмыться. Нужно будет или всю жизнь по лесам и горам ошиваться, или страну проживания менять. А у меня языковой барьер, понимаете? Мое отечество – там, где говорят по-русски, вот и всё. Ну, и на черном наречии тоже, но это – частности. Не на Борнео же мне валить, в конце концов? У меня тут бизнес, шаурма, Хтонь-матушка, большая любовь и миллион неоконченных дел!