– Твою ма-а-ать! – Прямо на одном из поворотов чуть ли не под колеса кинулся длинноволосый высокий парень с огромным плакатом «Na Karasun». – Псина ненормальная!

Но притормозить – притормозил, благо машин видно не было. Парень радостно засверкал голубыми глазами и, размахивая во все стороны своей шикарной каштановой шевелюрой, сначала метнулся за вещами, а потом – к фургону.

– Подвезете?.. – радостно спросил он, а потом, кажется, слегка потух, увидев за рулем урука. – Э-э-э-э…

– Садись, суицидник, – осклабился я. – Не буду я тебя есть, ты не в моем вкусе. И запихивай свои манатки вон туда, за сиденья. Это что у тебя – гитара? Музыкант, что ли?

– Ага! Еду в Карасун на фестиваль! – закивал он, оправившись от первого впечатления.

Что-то неуловимо знакомое было во всем его облике, в оживленной манере говорить, в голубых этих глазах… Каштановые длинные волосы здорово сбивали с толку – может, я и узнал бы его, а может быть, и нет. Скорее всего, он был похож на кого-то из моих друзей-товарищей из прошлой жизни, с кем вместе гоняли автостопом по необъятной родине. Или на меня самого, образца университетского курса эдак третьего? Черт его знает…

Парень хлопнул дверью и принялся устраиваться на сиденье. Я утопил педаль в пол, машина тронулась с места – и тут же нас обогнали вопящие из окон джигиты на каком-то невероятно зеленом седане. Они сигналили и орали, намекая на то, что мои навыки вождения не выдерживают никакой критики, и в целом были правы.

– Меня Бабай зовут. – Я протянул руку для рукопожатия, когда лихачи скрылись за поворотом.

– Демьян! – настороженно кивнул музыкант. – Будем знакомы.

– Будем. Как с этого конченого Змеиного Языка выедем – побеседуем, – соблюдая правила вежливости, буркнул я и набычился над рулем.

– Давно фудтрак водите? – спросил музыкант.

Сказал же – потом! Вот ведь… Пришлось отвечать:

– Сорок минут примерно.

– А… Ага! – И полез пристегиваться.

Вряд ли это его спасет, на здешних-то дорогах. С одной стороны – отвесная скала, с другой – пропасть, на самой дороге – коровы, которым вообще насрать на то, что тут как бы машины ездить должны. Лежат, копытные, жуют жвачку!

Опасный участок я проехал минут за двадцать, хотя местные его пролетают за пять. Ну и хрен с ними. Я хоть и бояться не умею, но как придурок помирать не собираюсь.

– Уф! – сказал этот Демьян и распрямился. – Это было страшновато. Я в Карасун еду, а вы куда?

– Да уж, твои буквочки на плакате только слепой не заметит! Кинулся под колеса, как та кура дурная! – трепался я, постепенно переходя на более спокойный режим вождения. – Карасун, значит? А я подальше, подальше. Но с многочисленными остановками. Я, как видишь, на фудтраке, так что намереваюсь расторговаться по ходу дела. Но вообще – сначала в Астрахань, а потом…

– О! – возбудился музыкант, явно намереваясь попросить меня подвезти, но осекся, еще раз глянув на мою страшную рожу и орочьи лапищи. И наверняка подумал о том, что расторговываться я могу долго. – Ну…

– Да не нукай. Могу и через Карасун, как скажешь. Мне на данный момент феерически похрен.

– Ого! – Говорить междометиями, похоже, вообще было его привычкой. – А за сколько доедем?

– Ну, не знаю. Видишь, какой из меня водитель? Водитель-говнитель. Может, пообвыкнусь – оно быстрее пойдет, или трасса дальше лучше будет…

– Да! От Адлера великий тракт начинается – там развязки, туннели… А если расторговаться – так я подсказать могу где! Вы…

– «Ты», – перебил его я. – Мне девятнадцать, кой хрен ты мне «выкаешь»?

– А… Мне двадцать четыре. А ты чем торгуешь, что продаешь? Бутерброды и гриль, как все?