Пили кхазады страшно – литрами и даже галлонами. Как будто в последний раз! И подарки дарили такие, будто каждый из гостей был богаче Государя Всероссийского. Кроме шуток, сундучок с золотом – это, кажется, чересчур. Ну, понятно – сундучок был не очень большой, и дарили от целого большого рода, но тем не менее. Ну да – там оказались в основном украшения, так что лежали они неплотно и вряд весили больше пятисот граммов драгметалла, но… Сундук золота – это сундук золота. Правда, слыхал я, что такие вещи никогда в оборот не пускали. Точно так же, как и боевой молот с драгоценными камнями и платиновой инкрустацией никто в бою использовать не собирался. И серебряный бюст Дьюрина Лангобарда. Скорее всего, Хуеморген его спрячет, а потом кому-то точно так же передарит. Такие сувениры зачастую, пройдя множество рук, в итоге возвращались в ту же семью, что оторвала его от сердца… М-да, круговорот добра в природе. Не добра в смысле «мягкосердечие и благодушие», а добра в смысле «имущество».

А вот суперпроходимый пикап от «Trans-Siberian», бронированный и полноприводный – это был действительно царский подарок от родни жениха. А от родни невесты – целый вагон с оборудованием для пивоварни. Он уже стоял-дожидался на Сан-Себастьянском вокзале, на запасном пути. Черт знает сколько нужно было заплатить за перевозку контейнера с Магнитки и за это «парковочное место»… Но теперь, учитывая наши работы по расчистке Проспекта от хлама и развалин, можно было подобрать сразу несколько подходящих зданий, смонтировать это всё и запустить собственное производство! Не считая, конечно, поставок сырья, подводки коммуникаций, подбора специалистов и прочее, и прочее…

Сервизы на пятьсот персон, огромная вручную кованная двух- или трехспальная кровать, какие-то неимоверные вазы, люстры и прочая хрень в стиле «дорого-богато» – это всё стояло в углу зала, как музей «Поля Чудес». Деньги тоже дарили – непременно наличные, в шикарных конвертах-кошелях, с тисненными золотом буквами, сургучными печатями и всем таким прочим. При этом – пили и произносили речи. Чаще всего – на шпракхе, иногда – на кхуздуле, реже – на русском. Минут по пятнадцать-двадцать на каждого выступающего. Всё-таки Эсси была права: зануды, каких свет не видывал, эти гномы! Я и рад был бы сбежать, но Хуеморген вцепился в меня как клещ, усадил рядом с собой и шипел жалобно:

– Не бросай меня тут одного!

Вот я и не бросал. Хотя какой он «один»? У него жена вон сидит с другой стороны. Симпатичная. Но, наверное, психологическая поддержка женишку была нужна, так что я сидел себе рядом и жрал и пил в три горла. Глядя на то, как я откусываю очередной ломоть мяса, докладчики… То есть – гости, конечно! Гости часто путались в мыслях и заканчивали словоизвержение в сжатые сроки, после чего оставляли микрофон в покое. Так что польза от меня была, определенно.

Орк на гномской свадьбе – это, конечно, явление фантасмагорическое. В других обстоятельствах могли бы и отбуцкать из-за большой и давней любви между нашими народами, но! Во-первых, на гномских свадьбах не дерутся – нет такой традиции. Во-вторых – тут собрались те, для кого либо Фрида, либо Фриц представляли собой настоящую ценность, кто испытывал к ним искреннюю приязнь. Или нуждался в услугах их самих или их родни, ага. И потому – лупить толпой дружку жениха было бы конкретной дуростью. В-третьих, дотошные кхазады явно навели справки о происходящем на Маяке, и ко мне не раз и не два во время торжества уже подходили насупленные бородачи и совали украдкой визитки, шепча про возможные гешефты. Поэтому – буцкать меня не стали. Да и хрена с два у них бы получилось, задолбались бы буцкать. Здесь я на своей земле!