– Берг, – повторила Мелви. – Буквально на сутки. Никто не знает, кроме меня. Он позвонил утром, попросил устроить встречу с тобой. Ему надо передать тебе какие-то сведения, он сказал, что офигенной важности и ты точно не сочтешь, что потратила время зря. Если сочтешь, разрешил мне застрелить его.

– Ой, гложут меня сомнения…

– Разумеется, осторожненько так намекнул, что хотел бы увидеть сына, но это уж как ты сама решишь, ты, наверное, все еще обижаешься на него, так что он с пониманием, но хотелось бы, пусть издали…

Я не выдержала и рассмеялась.

– Ну я и подумала – не стоит тебе показываться перед ним в таком виде. А то сочтет несчастной, кинется утешать и не отклеится, даже если его облить растворителем.

Я прикусила губу.

– И вот что, Дел: я требую, чтобы ты отомстила этой крале.

– Да шла б она… с Августом вместе.

– Нет. Ты всегда глотала оскорбления. Типа ты выше этого. Хватит. Размажь ее в сопли. Ты можешь, я знаю.

– Да ну ее.

– Не «да ну». Дел, пока ты дурила голову Августу, я кое-что сделала. Ну я просто вовремя вспомнила, что ты для индейцев божество, и попросила ребят с парковки оказать великой колдунье маленькую услугу – проследить за Аннушкой. Заплатила, само собой. А пока говорила, прикола ради решила послушать, чем она занята в кабаке, одна-одинешенька. Может, рыдает, а может, тайком вискарь хлещет, чтобы нервы успокоить. Угадай, что она делала.

– Звонила знакомым в поисках киллера для меня.

Мелви несколько секунд молчала.

– Угадала.

Я похолодела.

– Только не знакомым, а своему боссу или куратору. Результат ее огорчил. Но ты готовься, какие-то действия с той стороны будут. Я тебе потом всю запись дам. Я сейчас одним ухом слушаю самое главное – о чем они с Августом треплются.

– Небось мне кости перемывают.

– Не без того. Полный набор бабских штампов типа «ты глаза раскрой, она ж лахудра и страшней смертного греха!».

– А то Август не знает.

Мелви снова помолчала.

– Знаешь, тебе будет интересно. Что-то там не так все однозначно. Ого…

– Что?

– Она спросила, любит ли он ее. Ответил в том духе… сейчас точно процитирую: «Для меня слово «любовь» – синоним слова «ложь». Я не использую его».

Эти же слова я сказала ему утром.

– О-о! Она пытает его на предмет отношений с тобой. Он говорит, что неважно, все уже в прошлом. Не пойму, кому цену набивает, тебе или себе. Не было там никаких отношений, чего намеки-то строить…

– Как это не было? А рабочие?

– Рабочие – это у меня с Кидом Тернером. А у вас всю дорогу были недолюбовные.

– Да черт с ними… Ладно, что делать будем?

– Я бы на твоем месте сама не лезла.

– Само собой. Йену позвонить? Это его профиль, девица связана с окружением Билла Николса. Я, кстати, Августу сказала, он даже ухом не повел.

Мелви тихонько выругалась сквозь зубы.

– Ты что?

– До меня только сейчас дошло… Не допускаешь варианта, что Август ведет свою игру? И мы ему сегодня все испортили на несколько ходов вперед? – спросила она. – Или, наоборот, хорошо подыграли? Было у меня впечатление, он задышал полегче, когда я Анне объяснила, какой камень преткновения этот долбаный Саттанг…

Я пожала плечами. Эмоции Августа легко считывают только те, кто недостаточно хорошо его знает. Считывают – и ошибаются. Сколько раз он меня в тупик ставил, а ведь, казалось бы, огонь и воду прошли вместе, даже в канализации тонули.

– А впрочем, наплевать, – сказала Мелви. – Кто у нас великий инквизитор, в конце концов… Будем решать твои проблемы, а свои он как-нибудь сам. Чего-чего, а убивать Августа эта курица пока не собирается…

– Этой курице приказали выйти за него замуж, она Августа беречь будет, как зеницу ока. Вот чем она его зацепила – понять не могу. Не сексом же. И не своей неземной красотой.