На следующий день Виктор безупречно написал все каверзные слова из предложенного диктанта. Разумеется, обещанные каникулы так и не наступили. Виктор снова стал учиться с минимальной отдачей, чтобы к нему не особенно приставали ни учителя, ни родители. С тех пор все слова и заявления господина Эрбахера юный Неринг встречал легкой улыбкой и насмешливым взглядом. Учитель прекрасно понимал смысл этих молчаливых упреков, но до объяснений с сопливым школяром не снизошел и люто ненавидел Виктора за собственный промах и унижение до конца своей жизни.

Обыкновенное отчуждение ото всех – и сверстников, и взрослых – развило в мальчике острую насмешливость и неприятие всего, что ему было несвойственно, а следовательно, казалось иррациональным и глупым. Его откровенное ехидство жестоко и неизменно наказывалось, что быстро приучило юного Неринга держать свое мнение при себе.

В юношеском возрасте Виктор неожиданно для всех, в том числе и для самого себя, стряхнул апатию и с удвоенной энергией принялся за учебу. Попутно он начал развивать силу и выносливость, для чего отправлялся в пешие походы с тяжелым рюкзаком за спиной. В результате он скоро и заметно окреп, научился крутить солнышко на турнике, догнал и обогнал в физическом развитии многих своих сверстников. На чемпионате по боксу среди юниоров в Дрездене он занял первое место в полусреднем весе. На память об этом знаменательном событии у Виктора остались блестящий кубок и слегка промятая переносица, к чему он отнесся с привычной иронией.

С течением времени в характере младшего Неринга прорезались черты, свойственные обитателям Пассау, предки которых в большинстве происходили из горной области Австрии. Их отличала вера в свои силы, стойкость, упорство, прагматизм, верность и бережливость. К окончанию школы Виктор превратился в спокойного и с виду немного простоватого миловидного молодого человека, сильного, ловкого и уверенного в себе.

Почему Виктор принял решение стать солдатом, что подтолкнуло его к такому решению – так и осталось загадкой для его семьи. Все его предки по мужской линии были сугубо мирными горожанами и предпочитали сдувать пыль со старых фолиантов, нежели стяжать славу на поле брани.

Генрих Неринг был против сыновнего выбора; он не понимал, на что мог рассчитывать австрийский юноша – даже самый способный и одаренный – в армии, в которой господствовала прусская аристократия. Однако отец сразу поверил в серьезность намерений сына и без колебаний отдал ему все деньги, отложенные на дальнейшее обучение.

Виктор Неринг был зачислен в пехотный полк в Мюнхене. Через полгода он был произведен в капралы и принят в унтер-офицерскую школу. Молодой капрал ни от кого не скрывал, что унтер-офицерство – это только промежуточный этап на пути к главной цели. Начальник школы негромко рассмеялся и выронил монокль, когда на построении капрал из новеньких спросил, как стать офицером. Да, смешно… Тысячи кадровых офицеров, уволенных из Рейхсвера, томились от безделья и безденежья. Безработица достигла в Германии невиданных размеров. Первоклассные специалисты были готовы работать за еду, и отставные офицеры не были исключением. Генерал так ничего и не ответил юнцу.

Тем временем ветер перемен – благой к жаждущим, ищущим и настойчивым, жестокий и колючий к слабым и отчаявшимся – уже несся над Германией. В 1931 году он подхватил Виктора своим мощным крылом и повлек на свидание с мечтой.

Капрал Неринг готовился к сдаче экзаменов и получению звания унтер-офицера вместе с новенькими погонами. Он был лучшим фаненюнкером в своей роте, хотя взводный считал его не больно ловким на плацу и настаивал на более интенсивной строевой подготовке. При освоении остальных военных дисциплин Виктор поражал офицеров своим жадным вниманием, силой воли, умом.