» – такую информацию сообщает нам о нем Плутарх. Трудно сказать, правдива эта информация или нет, зато мы знаем другое: этот «Священный отряд» под командованием своего легендарного командира Пелопида в битве при Левктрах прорубил строй непобедимой спартанской фаланги, его бойцы убили в рукопашной царя Спарты Клеомброта и в итоге принесли победу над доселе несокрушимым врагом. «Ни шагу назад!» – такой мог бы быть девиз этих 300 грозных воинов, и горе тем, кто посмел бы встать у них на пути. И вот такой страшный противник противостоял молодому македонскому царевичу. А соответственно возникает и вопрос – не логичнее было бы Филиппу самому встать против фиванцев, ведь по своим боевым качествам они превосходили афинян, зачем ему было рисковать сыном? Но дело в том, что не просто так оказался Александр против лучших бойцов Греции, и тот маневр, который задумал совершить в битве македонский царь, мог осуществить только он и никто другой – молод был еще царевич для таких дел. Здесь, на равнине у города Херонея, Александру предстояло либо победить и заслужить у македонцев славу и уважение, или погибнуть, потому что он наверняка тогда предпочел бы смерть бесславию.

За Элладу!

Современная деревушка Херонея расположена в 10 км на север от городка Ливадия, и от былого величия осталось очень немного. В самой деревне сохранился античный театр довольно странной прямоугольной формы да остатки башен и стен древнего херонейского акрополя. Как раз в этом древнем местечке и проживал один из самых известных писателей античности Плутарх, автор биографии Александра и ряда других политических деятелей интересующей нас эпохи. Сама равнина, где произошла битва, находится справа от дороги, если ехать со стороны Фив, а на самом въезде в деревню сохранилось то, что имеет непосредственное отношение к событиям, которые произошли здесь в августе 338 г. до н. э. Это огромный, мраморный лев, поставленный на месте гибели фиванского «Священного отряда». Когда в этом месте производили раскопки, то нашли останки 254 воинов-фиванцев, павших на этой равнине, а внутри каменного исполина были замурованы остатки щитов и копий фиванских героев. Лев грозно смотрит на могильный холм, где захоронены погибшие в битве македонцы, охраняя покой павших здесь последних защитников Эллады.

Планируя битву с греками, Филипп предполагал, что первый натиск врага будет и самым страшным. Он не сомневался в том, что его ветераны выдержат вражескую атаку, но переживал за сына, который остался один на один с грозной фиванской фалангой. Сражение царь не начинал, изначально отдавая инициативу неприятелю, чтобы враг, двинувшись вперед, смешал свои боевые порядки. Желая спровоцировать афинян, Филипп дал команду на отступление, и правый фланг македонской армии начал медленно пятиться назад. Сариссофоры отходили медленно, сомкнутым строем, старались не расстроить ряды и не разорвать фронт – это был очень сложный маневр, выполнить который могла только дисциплинированная и хорошо обученная армия. И царь не ошибся в своих предположениях – строй афинян пришел в движение, заколебался и двинулся вперед. Чем ближе они подходили к македонской линии, тем сильнее увеличивали шаг, а приблизившись на расстояние броска копья, издали боевой клич и перешли на бег. Когда афиняне приблизились совсем близко, над македонским строем пропела труба и фаланга остановилась: сариссофоры теснее сдвинули щиты и целый лес пик опустился навстречу врагу. Афинские ряды ударились о македонский строй и битва при Херонее началась. Между тем грамотный и аккуратно проведенный отход достиг своей цели – македонская армия сохранила единую линию фронта, а афиняне, вырвавшись вперед, свою линию разорвали, между ними и фиванцами появилась брешь. Это заметил Александр и дал сигнал к атаке – македонское левое крыло пошло в наступление. Сам царевич, в рогатом шлеме, верхом на Буцефале, занял место впереди клина тяжелой конницы и, взмахнув копьем, повел своих всадников в атаку.