От тех же сармат и даже, более точно, северокавказских алан, предводительствуемых царём Аланом II (он же, полагаю, Арий Оседень), производил все славянские народы великий польский историк Мацей Стрыйковский (1547–1582). «Наши старшие хронисты, – замечал он, – начало славянского народа производят прежде всего от Иафета, сына Ноя… А иные строят длинную генеалогию, восходящую к Алану II, который первый пришёл из Азии в Европу. Он имел четырёх сыновей, из которых старшим был Вандал…»

Северное Причерноморье в изданиях XVI в. по античной истории

Более подробно и обстоятельно о русах и славянах Северного Кавказа рассказал также австрийский посол в Москве Сигизмунд Герберштейн. В 1527 году он выпустил книгу «Записки о московитских делах», получившую большую известность на Западе. В этой книге он сделал заключение о близости языков, которыми пользуются «поляки и русские, властвующие на весьма широком пространстве, и черкесы-пятигорцы у Понта (Чёрного моря)…».

О черкесах же он сообщил также: «Русские утверждают, что это христиане, что они живут независимо по своим законам, а церковную службу выполняют по греческому обряду на славянском языке, которым они и пользуются главным образом в жизни». И это 1527 год! До присоединения Пятигорья к России ещё двести пятьдесят лет! Между Пятигорским княжеством и Московской Русью на тысячу вёрст раскинулась Золотая Орда, вассальная к Турции, в Диком Поле за Доном кочуют крымчаки и ногайцы.

Карта Сигизмунда Герберштейна. 1527 г.

Своё сочинение Сигизмунд Герберштейн снабдил картой, где он вполне определённо очертил границы расселения донских черкас, а также древнего славянского Пятигорского княжества на Северном Кавказе. Он даже указал крест, стоящий на самой высокой вершине Пятигорья, то есть на горе Бештау.

Известны и иные географические карты той эпохи. Так, пятигорских черкасов на Северном Кавказе мы обнаруживаем на карте Дженкинсона, крупного деятеля английской «Московской компании», который четырежды пересёк Россию от Белого моря до Астрахани в 1557–1562 годах. Составлена эта карта была для практических торговых нужд, и не по преданиям, поэтому она совершенно достоверна.

В те же годы на карте голландского картографа Гесселя Герритса, составленной ещё в 1613 году на основе русской карты 1523 года, мы находим народ пятигоров (Petigori) в районе Пятигорья, а чуть восточнее обозначены черкасы (Circassi), которые на сей карте помещены в землях алан (асов). И заметим, кабардинцы (адыги) на сей карте обозначены западнее пятигоров (явных славян-русских) и черкас.

В те же годы хорватский писатель Мавро Орбини, бывший архимандритом Рагузским, назвал пятигорцев и черкесов большим и могущественным народом и поставил их в ряд с иными великими славянскими народами. В книге «О славе славян», изданной на итальянском языке в Пезаро в 1601 году (Orbini M. «De gli Slavli et progressaro dell loro»), Орбини написал: «К нации и языку славянскому относятся не только те, кто проживает в Далмации, Иллирике, Истрии и на Карпатах, но также и многие другие большие и могущественные племена: Болгары, Рации или Рассияне, Сербы… Пятигорцы, которые жилища имеют на пяти горах, Руссы, Подолии, Поляне, Московиты и Черкасы…»

Карта А. Дженкинсона 1562 г., срисованная с карты 1497 г.

Спустя полвека турецкий путешественник и землеописатель Эвлия Челеби (по матери абхазец) рассказал об осаде турками Азова, где сидели донские и запорожские казаки. Поведал он и о легендах, согласно которым древние города Крыма были основаны славянами. И он же в 1666 году достиг на Северном Кавказе страны, которую он назвал «Черкесией», но там уже русских казаков-черкесов (черкасов) не застал, ибо они уже были оттеснены в степи турками и татарами. Оставшиеся же подвергались ассимиляции.