И враги этим воспользовались.

Варрек – не менее потрепанный и истощенный, чем Фердинанд, – разметал миньонов короля Тлантоса, отбил атаку Силой, а затем прорвался через проход в реальный мир. Едва же оказавшись на талакской мостовой, он принялся творить какую-то волшбу, воняющую разогретым металлом, сырой землей и почему-то свежей зеленью.

Тотчас пришло понимание, что король Тлантоса совершенно не желает знакомиться с магией Темного эльфа поближе. И он, подчиняясь неосознанному импульсу, вдруг создал из пыли под ногами варрека две костистые руки, вбухал в них прорву энергии и натравил на Длинноухого.

Эффект превзошел любые ожидания. Маг М’Ллеур то ли чересчур рассчитывал ударить первым и запоздал с обороной, то ли понадеялся на защиту амулетов, но до его тела добрались обе сотворенные конечности. Одна, правда, через секунду налетела на не успевший развернуться Огненный Щит и осыпалась пеплом, но другая сполна выполнила свою задачу. Ятаганы когтей рассекли горло варрека, точно нож лист бумаги, и отделили голову от туловища. Маг эльфов Ночи еще стоял, словно пытаясь осознать свою гибель, а летающая конечность уже растворилась в воздухе.

– Да!! – не сдержал эмоций Высший маг и, в четыре шага приблизившись к варреку, пинком опрокинул его на спину. – Сдох, нелюдь поганая!

Он уже занес над телом эльфа Череп, толком даже не понимая, что именно собирается сделать, как именно хочет отомстить, а в схлопывающемся проходе на Тропы Мертвых уже возник силуэт второго М’Ллеур. Выйти в реальный мир он не успевал, однако был вполне способен бросить заклятие. Что Длинноухий и сделал. Вокруг его вытянутой руки блеснул холодный свет, и в грудь Фердинанда вонзились четыре убийственно-холодных лезвия Когтей Стужи. Причем настолько быстро, что король даже среагировать не успел. А потом все четыре снаряда одновременно взорвались, превратив центр груди правителя Тлантоса в кровавую мешанину из плоти и костей.

Проход на Тропу начал закрываться, еще позволяя видеть происходящее за порогом, но уже не позволяя его переступать. На площади же Четырех обелисков остались лишь тело убитого М’Ллеур да замершая в неподвижности окровавленная фигура Фердинанда…

Кто-то посторонний мог посчитать мертвецом и короля Тлантоса, но это было бы ошибкой. Высших магов вообще сложно отправить в Серые Пределы, а уж столь могущественного адепта Тьмы и Смерти особенно. И в теле Повелителя Черепа Некронда до сих пор теплилась жизнь, несмотря на излохмаченные легкие, огромную кровопотерю и уничтоженное сердце. А могучий разум искал способы исцеления от ран.

Наконец рука, все так же сжимающая артефакт, дрогнула и медленно, словно преодолевая гигантское сопротивление, указала на мертвого М’Ллеур. Не было ни заклинаний, ни сложных плетений – Череп просто стал проводником воли чародея, которая сначала точно ножом вскрыла грудь Темного эльфа, а затем с помощью летающей руки извлекла сердце Перворожденного на белый свет. И стало понятно, что оно до сих пор продолжает медленно биться, все еще сохраняя колоссальный запас жизненной силы.

На это Фердинанд и рассчитывал. Новое движение жезлом, и сердце М’Ллеур, укрытое энергетическим коконом, медленно погружается в месиво в центре груди короля. Дальше тоже просто, во всяком случае для мага уровня правителя Тлантоса, который мог не бояться отторжения нового органа. Всего-то и следовало, что присоединить сосуды к новому сердцу, зарастить разрывы, убрать заторы из сгустков крови и, наконец, заставить живой насос снова гнать кровь по жилам.