– Не понял, исследовательскую экспедицию в Хань??? – окончательно потерял выдержку льер Н. – Зачем?! Что там исследовать-то?!

– Больше скажу, при заявленном бюджете… сами понимаете, весьма немаленьком… официальной целью названы не поиски магии или каких-то древних секретов. Нет, участники данного вояжа будут собирать местные сказки! И это… – Яр’мир замолчал и развёл руками.

Впрочем льер Н. продолжил за него.

– И это мархуз знает что!

На чём их беседа и завершилась.

Дворец Цветения лилии, окончание строительства которого было приурочено к сорокалетию образования Пяти королевств, князь Чаруэль считал образцом вульгарности и безвкусия. И в общем-то так думал не он один. То, что было призвано стать зримым подтверждением единства Перворождённых и людей, символом нового будущего, в глазах чистокровных эльфов выглядело лишь как нелепая попытка повторить истинные шедевры старого Маллореана, и не более того.

Увы, времена изменились. Эльфийский народ оказался на грани вымирания, спасение расы потребовало экстраординарных мер, и то, что раньше казалось немыслимым, теперь стало нормой. Люди больше не воспринимаются как разумные животные, повсеместно пропагандируется рождение полукровок, а политики из кожи вон лезут, чтобы сделать из двух разных народов нечто единое и идейно близкое к старому Маллореану.

Собственно Чаруэль, новый князь-маг практически вымершего клана Фек’яр, был как раз из таких. Глубоко в душе всё так же презирая человечество и все их творения, на поверхности он играл роль защитника людей и проповедника нового порядка. Причём занимался этим столь успешно, что сам не заметил как вскарабкался на вершину власти Пяти королевств, подвинув сородичей из менее пострадавших кланов Литаль и Ориэльта. Он, который по ту сторону океана не мог даже мечтать стать могущественным магом, в новом государстве не просто получил доступ к высшей магии, но ещё и занял место в Совете.

Чудеса!

Ещё бы случившиеся перемены хоть немного снизили его стандарты красоты, чтобы князь-маг смог терпимее относиться к архитектуре и искусству второй родины, и совсем было бы хорошо. Но, увы, чувство вкуса осталось прежним, и теперь Чаруэлю приходилось страдать всякий раз, как он переступал порог своего кабинета в изукрашенном золотом и серебром каменном дворце Цветения лилии…

– Князь, доклад от Девятой ветви, – вбежал в кабинет секретарь Чаруэля, лично отобранный им среди самых талантливых полукровок. Выглядел он, конечно, не очень, слишком уж смахивал на лису, но своё дело знал. – Приставленные к сыну Врага чтецы Астрала перехватили его разговор с тайным нолдским союзником!

Чаруэль, в этот момент наслаждавшийся созерцанием картины с видами на закатный Вилуаль, вздрогнул и быстро повернулся к возбуждённому подчинённому.

– Мальчику всё-таки надоело быть на вторых ролях, и он решил показать зубки? – спросил он, подняв брови. Затем нахмурился и уточнил: – Хотя постой, это был точно Нолд? Насколько я помню в последние годы наши чтецы Астрала особыми успехами в перехвате и расшифровке их сообщений не хвастали…

Секретарь неловко переступил с ноги на ногу.

– Абсолютно уверенным в таких вопросах быть конечно нельзя, но согласно докладу связующая переговорные артефакты нить тянется именно в сторону Нолда! – сказал он осторожно.

– Что вполне может быть признаками использования магического ретранслятора, маскирующего истинное местоположение адресата, – скривился князь-маг, немного разочарованный чрезмерной эмоциональностью секретаря. – Признаков обманки нет? Как в Девятой ветви этот разговор вообще поймали?