– Ты про философию соперничества? – фыркнул Яр’мир, заставив прячущуюся глубоко в сердце Кайфата змею гнева поднять голову.

Таким тоном с императором-магом дозволялось разговаривать только его детям, но даже при общении с ними чужая дерзость вызывала вполне однозначную реакцию.

– Про неё самую. А ещё про то, что соседство с заметно изменившимися эльфами даст нам неизбежную гонку вооружений, соревнование магических школ и не позволит скатиться в деградацию, как было с прочими «гегемонами», – сказал К’ирсан, стараясь сохранять ровный тон.

– Но против поглощения Заурама и теперь вот Загорья я что-то не припомню, чтобы ты возражал! – парировал Яр’мир, явно ничуть не убеждённый.

– Они богаты людьми, землями, ресурсами, при этом столетиями киснут на одном уровне развития. Такие полезными конкурентами не станут никогда: они вечные ведомые, но никак не ростки будущих цивилизаций. Их удел – превращение в мелких вредителей на службе заморских игроков. Вредителей, весь смысл существования которых будет заключаться лишь в ведении бесконечной вялотекущей войны с нами… – принялся излагать К’ирсан, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать разминать ногу с прикреплённым протезом. – Впрочем, я тебе всё это объяснял уже не раз и не два…

– Да, да, да… И Нолду мы не уподобляемся потому, что нам нужны союзники и торговые партнёры, а не рабы! Действительно всё было и всё слышал, – сказал Яр’мир, морщась. Потом немного помедлил, покрутил в руке тут же наполненный вином бокал и, залпом его выпив, решительно выдал: – Вот только знаешь что, отец? Я думаю, главная причина такой пассивности в другом. Просто ты устал!

И это было неожиданно. Честно говоря, К’ирсан Кайфат давно ждал чего-то подобного, но Яр’мир всё тянул и тянул с разговором, так что начало казаться, будто он и вовсе никогда на него не решится. Там, где от будущего императора требуется воля и напор, сын проявлял постыдную слабость. И тут уже не понять – то ли это было влияние погибшей во время одной из попыток мятежа матери, то ли страх перед властным отцом, – но то, в чём он собирался обвинить К’ирсана, принц был грешен сам.

– Устал? – хмыкнул Кайфат, меняя позу и начиная постукивать пальцами по металлической кисти. Вибрации успокаивали.

– Да, устал, – продолжил, распаляясь, сын. – Вспомни себя сорок лет назад… Избежал гибели в Маллореане, повоевал в зелодских легионах, сколотил отряд наёмников и добыл себе трон. Ты творил высшую магию, дышал ею. Убивал богов, наконец!!!

– А теперь? – уточнил К’ирсан, также наливая себе вина.

– А теперь ушли кураж и агрессия, нет увлечённости магией и куда-то делись амбиции! – почти прокричал Яр’мир, отшвыривая бокал и размахивая руками. – Ты – живой бог, мархуз меня задери!! А ведёшь себя как…

– Как калека? – продолжил было Кайфат и неожиданно для себя ошибся.

– Нет, как… как бюрократ и чиновник!! – с неприкрытым отвращением к озвученным профессиям закончил Яр’мир и уронил сжатые кулаки на стол.

Наступила звенящая тишина, прерываемая лишь тихим поскрипыванием шестерёнок в протезе К’ирсана.

Сын во многом был прав. Кайфат действительно больше не мотался по всему Торну в поисках приключений на свою задницу, не сражался в колдовских битвах, не проводил смертельно опасные ритуалы высшей магии – он «просто» правил. Строил империю, управлял присягнувшими ему народами, корректировал развитие чародеев… Дел было немало, однако горячее сердце сына они явно не устраивали.

Впрочем проблема была ведь не только в этом – себе Кайфат врать тоже не мог. Нанесённые Оррисом раны изуродовали не только тело, но ещё и перетряхнули всю систему энергетических каналов К’ирсана, существенно сузили возможности по управлению плетениями, а также отравили ненавистью глубинные слои ауры. Да, с чем-то удалось справиться – так, благодаря Двойнику, император уже в первые десять лет после ранения избавился от разъедающего тонкое тело яда и смог решить проблему отторжения протезов, – но этого было явно недостаточно, чтобы вернуть прежнюю форму. Механическая конечность плохая замена живой руке в плане создания колдовских узоров, «сшитая» аура не способна хранить Великие заклинания, а изломанные каналы не могут пропускать прежние потоки Силы.