Часть натурных съемок проходила зимой в Москве. Недалеко от МГУ в овраге Ленинских гор высадили сотни деревьев и построили поселок с вывеской «Леспромхоз». Потом один за другим заболели главные герои Рыбников и Румянцева, и экспедиция группы на натуру была сорвана. Поэтому часть зимних эпизодов снимали в павильонах в мае – июне и вместо снега землю посыпали солью. Артистам, изнемогающим от жары, в ушанках и телогрейках, непросто было сыграть, что им холодно. Вместо морозного пара, врывающегося в помещение, пускали вонючий белый газ, от которого у актеров слезились глаза и начинался кашель. Финальные сцены картины – начало весны – снимали в августе в Ялте. Опять артисты парились в своих телогрейках. Но настоящую зиму снимали в ноябре – декабре в Пермской области среди настоящих лесорубов. Морозы тогда стояли такие сильные, что москвичи страдали от холода. Не обошлось без обморожений и даже травм. Так, Николай Рыбников по сценарию должен был есть принесенный поварихой на делянку суп. Он отправил ложку в рот, и она примерзла к языку. Артист рванул ее и сильно повредил язык.

Но все неурядицы и проблемы, выпавшие на долю киногруппы, остались за кадром. Под веселую песенку «Хорошие девчата» Александры Пахмутовой, сразу по выходе фильма ставшую хитом, как и лирический «Старый клен», работали и учились, ссорились и мирились, влюблялись и страдали такие разные девушки, как бывшая детдомовка озорная Тоська, неунывающая Катя, степенная Надя, грустная «Мам-Вера» и «попрыгунья-стрекоза» красавица Анфиска, делившие комнату в общежитии. И каждая из них запомнилась и полюбилась зрителям.

Конец ознакомительного фрагмента.