Мы можем сказать партнеру: «Кажется, ты остыл к нашим отношениям», но без «доказательств» этого ответ будет примерно такой: «Я каждый день прихожу с работы домой в 18 часов, вечером укладываю детей спать. Я хожу с мальчиками на бейсбол. Чего еще ты хочешь от меня?» Находясь на работе мы думаем: «Почему я не получаю обратную связь от начальства? Скажите мне, что цените меня или что я вообще ни на что не гожусь! Просто скажите мне что-нибудь, чтобы я знала, что вы помните, что я здесь работаю!»

С детьми поступки говорят громче, чем слова. Когда мы прекращаем интересоваться их жизнью, спрашивать, как прошел их день, просить рассказать нам о любимых песнях, расспрашивать о друзьях, то дети чувствуют боль и страх (а не облегчение, как можно подумать, глядя на поведение подростков). Так как они не могут выразить словами свои чувства относительно утраты контакта с нами, то демонстрируют их поведением, думая: «Это привлечет их внимание».

Как и доверие, процесс предательства выстраивается медленно, будто в сосуд постепенно опускают шарик за шариком. Все эти явные предательства, о которых я написала выше, чаще всего происходят после периода утраты связи и медленного искажения доверия. То, что я узнала о доверии с профессиональной и личной точки зрения, сводится к следующему.

Доверие является продуктом уязвимости. Для его укрепления и увеличения нужны время, работа, внимание и полная вовлеченность. Доверие не появляется одномоментно – это растущая коллекция цветных шариков.

Стыд начинает властвовать из-за того, что о нем не говорят. Вот поэтому он предпочитает перфекционистов – их очень легко заставить молчать. Если мы достаточно понимаем о стыде и накапливаем моральные силы, чтобы говорить о нем вслух, то мы срезаем его на корню. Стыд ненавидит разговоры. Если мы говорим о стыде, он начинает чахнуть. Как воздействие света было смертельным для гремлинов, так и разговор является светом, разрушающим стыд.

В прошлом году после моего выступления на тему искренних семей ко мне подошел мужчина и, протянув мне руку, сказал: «Я просто хотел поблагодарить вас». Я улыбнулась ему в ответ, и мы пожали друг другу руки. Он все это время смотрел куда-то себе под ноги, и мне казалось, что он пытается сдержать слезы.

Потом он сделал глубокий вдох и произнес: «Я должен признаться, что вообще не хотел приходить сегодня на ваше выступление. Я пытался отделаться от этого мероприятия, но жена все-таки меня заставила пойти».

Я улыбнулась: «Ага, я вас понимаю».

«Я не мог понять, что ее так воодушевило, – произнес мужчина. – Я ей сказал, что для вечера четверга нельзя придумать более бесполезного времяпрепровождения, чем слушать выступление исследователя стыда. Но она сказала, что для нее это очень важно, и мне пришлось перестать жаловаться, чтобы не усугублять ситуацию».

Мой собеседник замолчал на несколько секунд, а потом задал мне совершенно неожиданный вопрос: «Вы любите «“Гарри Поттера”»?

Я смутилась на мгновение, пытаясь сопоставить его вопрос с предыдущим диалогом. Однако мне это не удалось, и я просто ответила на его вопрос: «Да, я очень люблю “Гарри Поттера”: я несколько раз перечитывала книги и пересматривала фильмы. Так что можно сказать, что я – фанат «Гарри Поттера. А почему вы спрашиваете?»

Немного засмущавшись, мужчина произнес: «Я о вас ничего не знал, и когда жена позвала меня сегодня сюда, я представлял вас как Северуса Снегга. Я думал, что вы страшная, что вы будете одеты во все черное, что вы будете медленно говорить глубоким грудным голосом, каким рассказывают страшные истории о приближающемся конце света».