Полибий был греком, жившим в Риме, и мог изнутри наблюдать и оценивать структуру и механизмы государственного устройства Рима. Он пришел к выводу, что своими завоеваниями и расцветом Рим обязан своему государственному строю. Избранная римлянами смешанная форма правления, по мнению Полибия, является наилучшей. Консулы олицетворяют как бы власть царей, то есть в консулате есть монархический элемент, сенат же является властью лучших и достойных аристократов и представляет цвет нации, а народные собрания – это элемент демократический. Баланс этих трех ветвей власти и является гарантом устойчивости такого государственного строя.

Надо сказать, Полибий был сторонником идеи циклических форм развития цивилизаций. Он полагал, что государство проходит в своем развитии те же стадии, что и человек – рождения, детства, юности, зрелости, старости, ну и финала, конечно. Так вот, Полибий полагал, что и формы правления также подвержены этим же метаморфозам в любом сообществе. Однако это, разумеется, не совсем так. Монархический способ управления обществом очень живуч и востребован во все исторически обозримые времена, в то время как демократии менее долговечны и в мировой истории находятся в дефиците, являясь зачастую вуалью, иносказанием монархии.

Кстати, Ницше, занимавшийся античной филологией, идею «вечного возвращения», вероятно, позаимствовал у Полибия, а немецкий философ Шпенглер в своем знаменитом труде «Закат Европы» не только использовал, но и развил теорию Полибия.

Неизвестно, читал ли Цезарь Полибия, но, несомненно, задумывался обо всем этом, и так как жил в кризисное для республики время, у него закрадывалось сомнение в идеальности государственного устройства его родины. Причем питательной средой для этих мыслей служило не только его чрезмерное честолюбие, но и реальная политическая ситуация, сложившаяся в первом веке до новой эры. Мы уже рассказывали о практике подкупа избирателей, фиктивной власти консулов, когда военная сила в руках таких людей, как Марий и Сулла, давала возможность творить чудовищный произвол.

Цезарь еще в юности испытал на себе суровое дыхание сулланского режима, когда его собственная жизнь и безопасность ничем не были гарантированы, хотя формально он жил в цивилизованном государстве.

Мне приходилось читать у античных, да и современных тоже, историков, что Сулла не стремился к единоличной власти и был по убеждениям республиканцем. Диктатура была ему нужна, чтобы искоренить марианский дух, а когда он восстановил порядок, то добровольно отказался от власти.

Но в действительности тот и другой были тиранами в самом прямом смысле. То, что один из них, Марий, принадлежал к демократическому крылу римского общества, а Сулла был убежденным сторонником и защитником интересов аристократии, в данном случае значения не имеет. Независимо от своей социальной окраски все тираны стремятся к единоличной власти и ради установления режима диктатуры не гнушаются лить озера крови своих современников. Причем диктатору кажется, что он поступает так из гуманистических побуждений сохранения или наведения порядка в государстве и ради благополучия народа, некоторые представители которого заблуждаются насчет соперников и врагов диктатора, считая их, так сказать, меньшим злом. И за эти свои грешные мысли и поступки они и платят своими головами.

Не знаю, прав ли был Черчилль, утверждавший, что демократия хоть и далека от совершенства, но лучшего пока не придумано. Демократические режимы не менее кровожадны. Вспомним Французскую революцию или нашу Октябрьскую. Да вот и свежий пример: в девятьсот девяносто третьем году демократ Ельцин расстрелял из танков менее демократичный, по его мнению, парламент. Хорошо хоть, эта грызня за власть не переросла в гражданскую войну.