В столицу вернулись король и королева Румынии; их встретили с большой пышностью. Однако сразу по приезде королева серьезно заболела инфлюэнцией. Несмотря на это, она попросила меня навестить ее. Не желая ее утомлять, я пробыла у нее лишь несколько минут. Ее спальня показалась мне довольно любопытной: в византийском стиле, стены и окна обильно украшены каменной резьбой; на полу – медвежьи шкуры. Широкая, низкая постель, в которой лежала королева, стояла под резным же каменным пологом. Из-за того, что в комнате было темно, я лишь смутно различила очертания светловолосой головы на мягких подушках, накрытых кружевами. Я постаралась как можно лаконичнее поблагодарить королеву за гостеприимство.

Король с двумя старшими дочерьми несколько раз навещал нас в отеле. Наша с ним предыдущая встреча состоялась десять лет назад, в 1908 году, когда они с королевой Марией приезжали на мою свадьбу с принцем Вильгельмом Шведским. Король состарился и слегка оплыл в области талии. Волосы, которые он стриг коротко по немецкой моде, начали седеть. Он выглядел усталым; в то же время ему очень хотелось скрыть свою усталость даже от себя самого. Позже я пришла к выводу, что такие добросовестные и честные люди, как он, встречаются крайне редко. Немец по рождению, король Фердинанд был предан своей семье и родине, но решительно повернулся к ним спиной, когда настало время выбирать, на чьей он стороне, и стало ясно, что интересы Румынии – с союзниками. Свой долг он исполнял без излишней помпы, просто и безыскусно. Наверное, лишь немногие подозревали, чего ему это стоило. Он всегда принимал близко к сердцу интересы Румынии, отличался мудростью, самоотверженностью и скромностью.

Внешностью король решительно не блистал; думаю, он это понимал и, наверное, страдал от своего несовершенства. Он был низкорослым, ноги по сравнению с непропорционально длинным торсом казались особенно тонкими и короткими. Сразу бросались в глаза его торчащие уши; ему недоставало красноречия; он не умел держаться в обществе, был застенчив и легко тушевался. Зная о своих недостатках, он никогда не пытался находиться в центре внимания, предоставляя эту честь королеве Марии, которая, благодаря своим обаянию, красоте и остроумию, без труда завладевала аудиторией. Король находился в ее тени, но подсказывал, как ей поступать. Вскоре она, действуя под руководством короля, оказалась крайне полезной для своей страны. Поехав в Париж для участия в мирной конференции, она, по своему собственному выражению, «нанесла Румынию на карту», неустанно напоминая союзникам о страданиях и жертвах, понесенных Румынией во время войны. Ей удалось добиться для страны разных преимуществ, получить которые было бы трудно даже опытным дипломатам.

Но огни рампы в конце концов ее ослепили; она была слишком эгоцентрична, чтобы обладать дальновидностью, и слишком яркой, чтобы довольствоваться какой-либо ролью, кроме главной. Необходимость блистать – не единственная цель для королевы в эпоху демократии. Хотя в остальном у них с королем было мало общего, их объединяло служение своей стране. Увидев их снова через много лет, я была поражена его внешней непривлекательностью и вместе с тем добротой.

Дочери Фердинанда, принцессы Елизавета (позже она вышла за короля Греции Георга II) и Мария (которая стала королевой Югославии), тогда были совсем юными. Старшая была блондинкой с маленькой головкой и идеальными чертами лица, но, пожалуй, чересчур полной. Она была любознательной девочкой, чрезвычайно одаренной во всех искусствах. Среди прочих талантов она обладала очень красивым голосом, превосходно шила и рисовала; ей было присуще замечательное цветовое чутье и богатая фантазия. Принцесса могла бы стать превосходным иллюстратором; она умела многое, но из-за лишнего веса отличалась вялостью. Ей не хватало силы воли для того, чтобы развить свои способности.