– Топор! И за что мне наказание такое! Вымойся сейчас же и пойдешь с тятенькой во дворец Великого князя!

– Что я там забыл?! – насупился юноша. – Да и не умею я все это, маменька, лучше я на кузне!

– Сказано тебе, иди сейчас же мойся и одевайся! – приказала Прасковья. Парень со вздохом последовал за ней. Перед крыльцом поотстал, словно примериваясь, куда бы скрыться.

– И не думай даже! – не оборачиваясь посоветовала Прасковья. – Иначе вообще к кузнице не подпущу, а Архипа твоего в дальнюю деревню отправлю, он – холоп наш, деваться ему некуда. Услышав угрозу, парень побледнел и с обреченным видом последовал в дом.

Верховная боярыня или, что было для нее гораздо привычнее, придворная дама Великой княгини Московской Софьи Палеолог, Анна Рикарди сидела за столом в своей спальне. Хотя эту светлицу назвать спальней можно было лишь с большой натяжкой. Комната больше походила на рабочий кабинет, настолько она была плотно, до потолка, уставлена полками с тяжелыми рукописными томами и свитками самых разных величин и размеров. Анна поежилась и закуталась понадежнее в заячью душегрейку. Конец октября, а холодно, словно зимой. Все бы отдала, лишь бы осень продлилась еще немножко. Но зима, холодная русская зима с долгими вечерами и снежными бурями, неумолимо приближалась. За пять лет она привыкла уже ко всему в этой странной стране, только зима по-прежнему была в тягость. Нет, конечно, один-два месяца проходили очень даже весело. Но под конец ее всегда начинало лихорадить, и только бурная деятельность отвлекала от тоски. Впрочем, и эта зима пройдет, бодро утешила она себя и встала из-за стола.

Только сейчас почувствовала, как устала. Весь день провела за книгами, пытаясь расшифровать рукопись, о существовании которой узнала год назад и потратила шесть месяцев на поиски. Следы рукописи вели в один из горных монастырей Сербии. И вот, наконец, свиток был перед ней, но задача легче от этого не стала. Тем временем дверь приоткрылась, и в комнату неслышной тенью проскользнула детская фигурка. Девочка развернулась и стали заметны слегка морщинистое личико, седые пряди в волосах. Это была маленькая, не больше десятилетнего ребенка, карлица. Хотя сложена она была почти гармонично. Получалось, женщина в миниатюре. Звали карлицу Василисой. Анна подобрала ее на постоялом дворе недалеко от Пскова. Труппа скоморохов оставила метавшуюся в горячке маленькую женщину на произвол судьбы. Хозяин постоялого двора уже собирался выгнать больную, но Анна не позволила. Она не только в течении трех дней упорно выхаживала Василису, но и забрала ее с собой в Москву. С тех пор карлица стала для нее не только верным и преданным другом, но и надежным помощником. Во всяком случае, именно Василиса, отличавшаяся пронырливостью куницы, ухитрялась проникать в самые глухие закоулки дворца. Она умела скользить невидимой тенью, открывать заветные двери, подслушивать самые секретные разговоры, добывать одной ей известными способами самые разнообразные сведения. И вскоре Анна, а благодаря ей и Софья, стали разбираться в хитросплетениях подковерной дворцовой борьбы не хуже старожилов. Василиса стала ушами и глазами Анна и, когда нужно, ушами и глазами византийской принцессы.

Услышав за спиной шелест, означавший появление верной служанки, Анна вздохнула, но глаз от свитка отводить не стала. Она слышала возмущенное сопение и ждала, когда, наконец, иссякнет терпение маленькой женщины. Ожидание оказалось коротким.

– Опять вы, барыня, всю ночь за книгами провели! – произнесла с хорошо различимым негодованием в голосе Василиса. – Не жалеете вы себя, ой не жалеете!