О как! Сперва вбухаем миллионы бюджетных денег в обучение врача, а мы с Юркой бюджетники, а теперь взять и лишить диплома!? Как это все легко у обвинителя. Или у его куратора. Впрочем, чиновникам государственных средств не жалко, если они текут не в их карманы.

Хазин пытался, как мог, обелить Юру. И частично ему это удалось. К сожалению, никто из наших пациентов не захотел свидетельствовать в пользу врача. У кого времени не было, кто «не помнил» его. Выступил заведующий подстанцией, сказал свое слово и я – как свидетели со стороны защиты. Наш зав по прозвищу Горыныч не стал дожидаться окончания суда, улетел на работу.

Присяжные вынесли вердикт: «Виновен по всем пунктам». В зале пронесся шум, как ветер в кронах деревьев, но судье даже не пришлось стукнуть молотком, чтобы успокоить присутствующих.

Светлана не удержалась и опять заплакала. Юра в клетке был бледен. Его последнее слово, где он признал частично свою вину, сказал, что не подумал о последствиях, просто ответил на вопрос. И он просил об одном: не лишать его диплома, как ему посоветовал адвокат. Юра обещал, что впредь не отклонится от инструкций поведения на вызове.

Судья оказался умнее и добрее, что ли, как были добрыми инквизиторы, которые постановляли: сжечь ведьму, но сперва притопить, если совсем утонет, значит не ведьма, а если выплывет – сжечь, но чтобы приговоренному не мучиться в огне, то сперва задушить.

Секретарь суда произнес сакраментальную фразу «Встать! Суд идет»!

Мы встали. Судья вернулась из «совещательной» комнаты, вытирая рот салфеткой, сыто рыгнула и зачитала решение:

– Свиридов Юрий Александрович, обвиняемый по статьям… УК России, а также статье… за разглашение медицинской тайны и нарушение закона о медицинской этике, руководствуясь статьями… – признан виновным и приговаривается к двум годам лишения свободы условно и лишению права заниматься врачебной медицинской практикой сроком на пять лет. Сохраняется возможность врачебной практики на военной службе в действующей армии в течение всего срока приговора. Подсудимый освобождается из-под стражи в зале суда. Приговор может быть обжалован в установленные законом сроки. Вопрос трудоустройства через ФСИН3 по желанию подсудимого остается открытым.

Судья сделала небольшой перерыв и продолжила:

–– Иск ГБУ «Клиника паллиативной медицины» к гражданину Свиридову признать. В погашение иска предложено отторжение из собственности Свиридовых жилой площади, однокомнатной квартиры, стоимость которой на данный момент с учетом оставшейся задолженности по ипотеке составляет семь миллионов рублей. Отношение суда банку и истцу будет отправлено после соблюдения формальностей с учетом сроков апелляции.

Адвокат крикнул Юре:

– Мы подадим апелляцию! Прямо сегодня! Не уходите! Я подготовлю документы. До Верховного суда дойду…

Я прорывался к скамье подсудимых. Светлана ухватилась за мою куртку и двигалась следом.

Юрка на слова адвоката криво усмехался.

Я ждал, пока он выйдет из клетки. Охрана исчезла. В зале было холодно, видимо нарочно не топили, чтобы судья и присяжные не затягивали заседание. Я локтями распихивал скучающих «любителей крови» и журналюг, которые комментировали решение перед небольшими камерами, закрепленными прямо на выносной штанге, прикрепленной к шлему с логотипом своих каналов.

Вранье, типа «Нет доказательств, что ему заплатили, но, мы-то с вами знаем, как это обычно бывает…» – лилось из поганых ртов этих искателей сенсаций. Один набрался наглости и крикнул в сторону Свиридова:

– Признайтесь, сколько вам заплатили эти люди за разглашение врачебной тайны? Они предлагали вам поделиться наследством? Это вы им предложили или они вам? Теперь уже можно не скрывать. Суд не станет менять свой приговор. Расскажите!