. Таким образом, смертность в 1348–1349 гг. была в 200 раз выше, чем в Первую мировую войну. Или, если уж сравнивать с бомбардировками во Вторую мировую, то выходит как-то так: чтобы повторить такой же уровень смертности, как во время чумы, пришлось бы сбросить на Японию не две атомные бомбы (которые убили примерно по 70 000 человек), а 450. Две атомные бомбы каждый день, на разные города, в течение семи месяцев. Если бы подобное произошло, никто бы не сомневался, что это худшая катастрофа в истории человечества. Но чума произошла настолько давно, а мы настолько далеки от культуры ее жертв, что просто не можем оценить масштабы смертности. Нам куда легче понять боль родителей, потерявших любимых сыновей в Первую мировую войну, чем судьбу целых деревень и городков, сгинувших в XIV в.

«Черная смерть» стала первой волной второй пандемии энзоотического заболевания, которое часто называют бубонной чумой из-за черных бубонов, которые вырастают в паху и подмышках жертв. Патогеном для этой болезни является бацилла Yersinia pestis, которую переносят блохи, обычно живущие на грызунах, но она может передаваться и через человеческих блох. В определенных обстоятельствах она передается и воздушно-капельным путем. Сейчас считается, что если во время развития болезни начинается пневмония, то бациллы с выдыхаемым воздухом могут передаваться непосредственно от человека к человеку. Это уже не бубонная чума, а намного более опасная легочная болезнь.

Первая подобная пандемия случилась за 800 лет до того, начавшись в 541 г. Эта предшественница «Черной смерти» сохраняла свою убойную силу в течение всего VI в., но постепенно ослабевала и наконец полностью исчезла в 760-х гг. К 1347 г. чумой в Европе никто не болел уже лет 600. Соответственно, никто не был готов к ее повторному появлению, впервые отмеченному в Китае в 1331 г. С купцами она по Великому шелковому пути добралась в 1347 г. до Крыма, где ее жертвы пересели на генуэзские корабли, направлявшиеся в Константинополь. Оттуда чума распространилась по Сицилии, Греции, Египту и Северной Африке, Сирии и Святой земле. К концу 1347 г. она уже появилась в торговом сердце христианского мира – городах Венеции, Пизе и Генуе, – причем в своей самой опасной легочной форме. В пораженных городах быстро росли горы трупов: смертность в районе 40 процентов была нормой.

Новости о чуме распространялись даже быстрее, чем сама инфекция. Заранее предупрежденные города закрывали ворота от любых путешественников, но вот сдержать такое маленькое существо, как блоха, практически невозможно – а ворота все равно приходилось периодически открывать, чтобы впустить транспорт с едой и другими припасами. Чума не щадила никого: умирали и богатые, и бедные, и женщины, и дети, и христиане, и мусульмане. В Тунисе Ибн Хальдун писал, что «голос бытия словно призвал к забвению… и мир ответил на этот зов». Аньоло ди Тура описал, что ему довелось пережить в Сиене:

Флоренция пострадала едва ли не сильнее всех в Европе: там умерло 60 процентов населения. Один свидетель, живший тогда в городе, писал: