Прочитав их, Людовик XV ничего не сказал, так как уже и сам заметил, что маркиза увядала прямо на глазах. Впрочем, с некоторых пор фаворитка была лишь близким другом короля, а не любовницей. Врачам так и не удалось излечить болезнь Жанны-Антуанетты. И они запретили любовнице короля «выполнять свои обязанности».

И вот уже несколько месяцев, как государь стал находить забвение с разными девицами, отдавая предпочтение девственницам, которых ему тайком поставляли приближенные.

Узнав о новом увлечении короля и понимая всю серьезность нависшей над ней угрозы, маркиза, тем не менее, решила не уступать Людовика XV, чего бы ей это ни стоило. И надумала взять на себя поставку королю любовниц.

В это время в Париже появился человек, пришедший, хотя и невольно, на помощь маркизе в осуществлении почетной миссии. Этим человеком оказался молодой итальянец двадцати пяти лет, посвятивший всю свою жизнь обольщению молодых девиц.

И звали этого молодца Казанова^>65.

Однажды он случайно познакомился с восхитительной молоденькой девушкой. Послушаем, однако, рассказ самого Казановы:

«Однажды я был на ярмарке в Сен-Лоране вместе с моим другом Пату. Вдруг у него появилось желание поужинать с одной фламандской актрисой по имени Морфи, и он попросил составить ему компанию. Хотя девушка была не в моем вкусе, я не смог отказать другу. После ужина с красавицей он решил продолжить вечер за более приятным занятием. Что же касается меня, то мне совсем не хотелось в одиночестве возвращаться домой, и я спросил у подруги Пату, нет ли у нее какого-нибудь дивана, где бы я смог дождаться утра.

На мой вопрос поспешила ответить сестра актрисы – маленькая тринадцатилетняя замарашка, предложив уступить мне свою постель всего за одно экю. Я согласился. И она привела меня в маленькую комнатку, вся обстановка которой состояла из соломенного тюфяка, брошенного на четыре деревянные доски.

– И это, крошка, ты называешь постелью?

– У меня нет другой, господин.

– Ну, она мне не подходит. И ты не получишь обещанного экю.

– Вы бы хотели раздеться?

– Конечно!

– Еще чего! У нас нет простыней.

– А разве ты спишь в одежде?

– Конечно нет!

– Тогда ложись, как обычно, и я тебе дам обещанный экю.

– Почему?

– Я хочу посмотреть, как ты спишь.

– И вы мне ничего не сделаете?

– Обещаю.

И она улеглась на убогий тюфяк, накрывшись дырявым покрывалом. Когда она сбросила свои лохмотья, я тут же забыл про нищенскую обстановку – передо мною предстало само совершенство. И мне захотелось увидеть ее обнаженной с головы до ног. Рассмеявшись, она не только согласилась, но и охотно принимала все позы, в которых я хотел ее увидеть. Без устали я любовался прекрасным юным, но уже созревшим телом. Затем у меня возникло желание насладиться прелестями девушки, попросив ее помыться. Она тут же запросила шесть франков, чтобы выполнить мою просьбу».

Умывшись, маленькая плутовка легла в постель, где ее уже ждал Казанова.

«Она была согласна на все, – продолжал Казанова, – кроме одного, но я особенно не настаивал. Предупредив, что не позволит мне “это” сделать, так как, по словам ее сестры, “это” стоит не менее пяти луидоров. Я ответил, что мы поторгуемся в следующий раз, а сейчас оставим все как есть. Успокоившись, она предоставила все остальное в мое полное распоряжение. И я убедился, что она хотя из молодых и ранних, но очень способных учениц»^>66.

Эту юную, но уже опытную в вопросах любви особу звали Луизон Морфи. Через несколько дней Казанова настолько влюбился в девушку, что заказал ее портрет у немецкого художника Буше, изобразившего ее полуобнаженной полулежа на животе. Казанова писал, что «талантливый художник с большим вкусом и так реалистично написал нижнюю часть ее тела, что, казалось, на свете нет ничего более прекрасного».