Греческая пословица
Вечером 25 февраля в Версальском дворце состоялся бал-маскарад. Под звуки веселой музыки в Большом парадном зале танцевал и веселился весь Париж. То тут, то там мелькали костюмы арлекинов и коломбин, одежды турок, армян, китайские косички и перья дикарей. Пастухи и пастушки кружились в танце. Неожиданно распахнулись двери, ведущие из королевских покоев, и на пороге появились восемь человек в маскарадных костюмах и масках…
Молодые женщины, пришедшие на бал попытать счастья, пребывали в полной растерянности. Кто же из них король? Женщины, одна за другой, подходили поближе, стараясь разглядеть под маской лицо государя…
В конце концов одной из них, мадам де Портай, показалось, что она узнала Людовика XV.
Приблизившись вплотную к нему, она сбросила свою маску и начала, по словам Сулави, «приставать и поддразнивать», как ей казалось, короля. Но она ошибалась: под маской скрывался один из королевских гвардейцев, знавший даму в лицо. Гвардеец, не растерявшись, увлек молодую женщину в комнату, скрытую от посторонних глаз, и там воспользовался всеми преимуществами своего положения.
Некоторое время спустя мадам де Портай, радуясь выпавшей ей удаче, спустилась в зал, где шумел карнавал, даже не приведя в порядок свое платье. Однако королевский гвардеец, не считая себя обязанным скрывать то, что предназначалось другому, поспешил за дамой, рассказывая на ходу всем, кто изъявлял желание его слушать, о своей удаче и об ошибке молодой женщины>44.
Ведь всем известно, что промах одного нередко на руку другому…
Король раскрыл себя только под утро, когда обратился с комплиментом к одной из красавиц в костюме Дианы-охотницы. Его тут же окружила толпа придворных. Однако не осталось незамеченным и то, что от группы горожанок отделилась одна женщина и с особой настойчивостью стала пытаться привлечь к себе внимание короля. И это ей удалось. Король подошел к ней и сказал в ее адрес несколько любезных слов. Красавица сбросила маску. Так король впервые увидел мадам д’Этиоль.
«С утонченным кокетством, – писал Сулави, – она сделала вид, что хочет скрыться в толпе после того, как нечаянно или умышленно обронила свой платок, который тут же был учтиво подхвачен королем. Людовик XV но смог из-за стоящих вокруг него придворных передать платок в руки дамы и бросил его через их головы с самым учтивым видом. Со всех сторон послышался шепот: “Платок брошен”. Это был первый успех мадам д’Этиоль. Ее соперницы же были обескуражены»>45.
Молодая женщина, обратившая на себя внимание короля в разгар бала, была голубоглазой блондинкой. По словам современников, у нее «было свежее и нежное личико, покрытое прозрачной бледностью, словно после любовных утех», а взгляд был полон очаровательного лукавства.
Общее впечатление портил маленький досадный недостаток: бескровные бледные губы. Сулави писал: «Она так часто их покусывала, что, видимо, повредила мелкие артерии, и этим, возможно, объяснялся их желтовато-серый цвет в тот момент, когда она забывала прикусывать их зубами».
Но, в конце концов, к такой окраске губ вполне можно было привыкнуть, а некоторые мужчины даже находили особую прелесть в бледных губках…
После того как король отошел от мадам д’Этиоль, на нее устремили пылающие от ненависти взгляды все присутствовавшие на балу-маскараде женщины, пытаясь отыскать в ней какие-либо изъяны. Придворные красавицы в первую очередь были уязвлены тем, что король предпочел им простую горожанку! И из какой семьи! Мадам д’Этиоль звали Жанной-Антуанеттой Пуассон. Она не была дочерью торговца мясом, как часто утверждают некоторые историки, а родилась в семье мелкого служащего Франсуа Пуассона, занимавшегося поставкой продовольствия для армии, что, в общем-то, не намного престижнее. Он родился в 1684 году в семье ткача в Лангре. В возрасте двадцати лет Франсуа покинул родительский дом и последовал в качестве возчика боеприпасов за армией маршала Вийара. Во времена Регентства он уже был одним из главных помощников братьев Пари. Но в 1725 году Франсуа оказался замешанным в махинациях с продовольствием, ставших предметом расследования интендантской службы армии. В Париже даже поговаривали, что его «своевременная» высылка из столицы позволила ему избежать тюрьмы…