Отчет, более походящий на завещание, отнял без малого два часа – боясь упустить какую-нибудь значимую деталь, Курт перечитывал каждые пять строчек, припоминая любую мелочь, каждое слово и каждый косой взгляд, брошенный в его сторону Александером фон Вегерхофом. Готовое сочинение он запечатал по всем правилам, тщательно и скрупулезно, и, разыскав хозяина гостиницы, вручил ему с просьбой в случае его исчезновения немедленно отослать в Кельнское отделение Конгрегации – кому еще, кроме своего покинутого начальства, в подобной ситуации можно доверять, он более не смог придумать.

Хозяин гостиницы в ответ на его просьбу скривил губы, словно услышал нечто непристойное, и на запечатанный свиток в своей руке взглянул, точно на дохлую крысу.

– Простите, – проговорил владелец с надменной неохотой, попытавшись отдать письмо обратно. – Я не желал бы показаться невежливым, однако хочу заметить, что подобные действия не входят в число моих обязанностей как держателя постоялого двора. Я не знаю, где вам доводилось служить до сего дня, и вы, наверное, превратно себе представляете, каково положение вещей в порядочных заведениях.

– Не понял, – проронил Курт сухо; хозяин распрямился, еще настойчивее вытянув руку с письмом:

– В нашем городе, видите ли, не принято втягивать в сомнительные деяния добропорядочных горожан, и…

– «Сомнительные деяния», – повторил Курт медленно, чувствуя, что леденеет от злости, и сдерживая жгучее желание ухватить этого напыщенного харчевника за шиворот, приложив как следует о каменную стену его бесценной забегаловки. – Стало быть, такого мнения добропорядочные горожане о работе Конгрегации?.. Кажется, отсутствие в Ульме постоянного отделения дурно сказывается на умственных способностях упомянутых горожан, да и на добропорядочности тоже – причем в первую очередь… Господин…

– Вайгель, – отозвался тот оскорбленно; Курт кивнул:

– Вайгель… Господин Вайгель, вам доводилось слышать обо мне?

– А должен был?.. Прошу прощения, майстер инквизитор, однако у меня нет времени для…

– Курт Гессе, – напомнил он холодно. – Гессе Молот Ведьм; слышали про такого? Вижу по вашему лицу, что слышали. Наверняка вам рассказывали обо мне всевозможные мерзости и ужасы, одни других страшней. Так вот, господин Вайгель, хочу заметить вам, что все это – правда, и если в Ульме я не встречу понимания со стороны местных обитателей, эти ужас и мерзость воцарятся здесь надолго. Уж я постараюсь. Благорасположение Конгрегации к пастве, как я вижу, добрых плодов не приносит, а всякое древо, господин Вайгель, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь. Перечтите Писание на досуге, дабы при нашем следующем разговоре мне не пришлось выслушивать от вас подобных речей. А теперь, – повторил Курт, когда хозяин, медленно белея щеками, потупился и отступил, спрятав за спину руку с письмом, – я напомню, что вы должны сделать. Если этим вечером я не возвращусь в вашу гостиницу, вот это вы должны передать в Кельн, обер-инквизитору лично. Это – понятно?

– Но как? – беспомощно воспротивился хозяин. – Ведь я не имею посыльных, я не торговец…

– Найдете, – оборвал Курт, и тот вздохнул, с ненавистью глядя в стену:

– Да, майстер инквизитор. Найду.

– И напоследок: не вздумайте просто бросить этот свиток в очаг, если я не появлюсь здесь. Вы ведь не настолько глупы, верно?

– Не извольте сомневаться, майстер инквизитор. Если того потребуют обстоятельства – отошлю в сохранности.

– Благодарю вас, – улыбнулся Курт, и хозяин перекосился, точно кто-то невидимый от всей души саданул его по почке.