Рен-ши ушла, а меня еще долго не отпускал запах пустыни, выжженной солнцем земли и влекущего к себе источника. В какой момент явь сменилась сном, я не знала, но, открыв глаза, увидела уже знакомый скат крыши, вот только в нос вместо пыли, ударил приятный запах лимона.

– Ну наконец-то! – с облегчением выдохнула леди Марла, касаясь моего лба, и удовлетворенно заметила: – Жар спал. Но спать больше двух суток, дорогая, – дурной тон. Мы так за тебя переживали. Кондида хотела лично отправиться к Рен-ши и сказать ей пару ласковых. Кто же так контур снимает – раз и нет ничего. Не было силы – и вот ее уже не вычерпаешь. – Ведьма недовольно фыркнула. – Голодная? Голова кружится? Сама подняться сможешь?

– Все… хорошо, – осторожно, прислушавшись к себе, ответила я и улыбнулась. Искренне, весело. Несмотря на все невзгоды, которые мне выпали, отчего-то хотелось улыбаться. Проблемы больше не казались серьезными, отчего-то во мне царило твердое убеждение, что, что бы ни выпало на мою долю, я со всем справлюсь. Абсолютно со всем.

Откинула одеяло, опустила босые ноги на пол и не смогла понять, отчего я рухнула на кровать: от накатившей на меня слабости или от удивления. В пользу первого говорили слова леди Марлы. За двое суток мышцы просто могли отвыкнуть от работы. А в пользу второго… В Вальехе уборкой ведал пожилой бытовой маг, не слишком любивший свое дело и избегавший делать из рутинного ритуала настоящее представление. Здесь же… Метелки выплясывали что-то невообразимое, загоняя в невесть откуда взявшиеся совки крупинки пыли. Следом за ними, выстукивая незнакомый мне ритм краями, ползли тряпочки, оставляя за собой влажный след. Те же, что не были заняты мытьем пола, залезали во все доступные и недоступные простым смертным места, вычищая все щели.

– Прости, я немного увлеклась. – Легкий румянец заиграл на щеках леди Марлы. – И волнение… Когда нервничаю, не могу удержаться от уборки. Такое вот обратное действие силы. Надеюсь, это не они тебя разбудили?

– Нет. – Старый матрас прогнулся под моим весом. – Я ничего не слышала, когда спала. Но… двое суток…

– Трое, – поправила меня леди. – И это был не совсем сон. Тело привыкало к силе. В нормальных семьях контур ставят только на малышей, если родители могут похвастаться огромной силой, а после, лет в десять, снимают. А не городят второй, третий… у тебя их вообще пять было – последний не старше трех лет. Это как надо не любить ребенка, чтобы так с ним поступать!

Леди Марла всплеснула руками и, не в силах сдержать гнев, поднялась. Закружила по комнате, сноровисто переступая через тряпки-метелки, а после, пару раз сжав и разжав кулачки, рухнула на кресло. Прежде на моем чердаке его не было, но, видимо, леди позаботилась о своем комфорте.

– Не бойся, теперь все хорошо. И прости, что не объяснила заранее про наш визит к ши. Не хотела тебя пугать, если ничего не получится. Да и новый гардероб тебе был необходим в любом случае.

– Но все получилось? – переспросила я, прикусив губу.

– Конечно. Это же Рен-ши! – усмехнулась леди. – Она или берется за дело, или отказывается. Правда, никто не ожидал, что ты столько проваляешься. Мне пришлось корректировать платья на свой вкус, но, думаю, ты останешься довольна. За шкаф не благодари: хранить наряды в сундуке можно лишь во время поездки. – Она кивнула на высокий шкаф, как по волшебству, появившийся в комнате. Не новый, что заставило меня выдохнуть с облегчением, понимая, что сумма моего долга пусть и растет в геометрической прогрессии, но не так быстро, как могла бы. – И не думай! – поняв что-то по моему лицу, вмешалась в мои подсчеты леди Марла. – Когда встанешь на ноги, тогда и будешь считать свой долг. Пока – пользуйся. Не думай, это не благотворительность, это вклад в наше общее будущее. На тебе и так священный долг висит, а после добавится ежемесячный взнос на нужды сестринства. Зависит от твоего дохода. Потому мы заинтересованы устроить тебя в жизни наилучшим образом. Ведь чем лучше будет тебе – тем больше ты принесешь пользы нам. Какие мы мерканти-и-ильные, – мечтательно протянула леди Марла. – Покормить тебя или сама справишься? – посерьезнев, поинтересовалась старшая, поднимая баранчик и давая мне в полной мере оценить запертый до сих пор аромат каши. Обычной овсянки, но мой желудок от одного лишь аромата запел, требуя организовать им свидание в ближайшее время.