Наконец к ним подошел сам хозяин с зажженным факелом и жестом пригласил следовать за собой.

– А как ты растолковала ему насчет ночлега? – спросила Маграт.

– Ну, это просто: «Эй ты, хер, шибко-шибко, софа, три номер, мыль пардон», – ответила нянюшка Ягг.

Матушка Ветровоск попробовала повторить то же самое себе под нос и кивнула.

– Этот твой парнишка, Шейн, и впрямь повидал свет. Что верно, то верно, – заметила она.

– Он говорит, эти слова все понимают, – кивнула нянюшка Ягг.

Когда они по длинной винтовой скрипучей лестнице поднялись на второй этаж, выяснилось, что комнат только две. И одну из них заняла Маграт. Даже хозяин гостиницы вроде бы согласился с ее доводами. Он вообще был крайне предупредителен.

Жалко только, он решительно не пожелал оставлять открытыми ставни. Маграт любила спать с открытым окном. А так в комнате было слишком темно, да и душновато к тому же.

«То, что я заняла отдельную комнату, даже справедливо, – подумала Маграт. – Это ведь я фея-крестная. А остальные просто меня сопровождают».

Она грустно погляделась в небольшое, висящее на стене, потрескавшееся зеркальце, покрутилась перед ним, а потом улеглась в постель и стала прислушиваться к происходящему за тоненькой, как бумажка, стенкой.

– Эсме, ты зачем поворачиваешь зеркало лицом к стенке?

– Да не люблю я, когда эти зеркала на меня пялятся.

– Но ведь они на тебя пялятся только тогда, когда ты сама в них пялишься.

На некоторое время воцарилась тишина, а потом:

– Слушай-ка, а этот кругляш тут зачем?

– Видать, подушка такая.

– Ха! Лично я нипочем бы это подушкой не назвала. Даже одеяла нормальные и те придумать не смогли в этих ваших заграницах. Вот ты все знаешь. Как эта штука называется?

– Кажется, Эсме, по-ихнему, это дюве.

– Вот дурни. Они что, пледа никогда не видели? Типичный ведь плед. Сами они дюве.

Опять молчание. Затем:

– А ты зубы почистила?

И снова пауза. После чего:

– Ой, ну и холодные у тебя ножищи, Эсме!

– Ничего подобного. Они красивые и удобные.

Тишина еще раз пытается воцариться. Но:

– Сапоги! Это же твои сапоги! Ты залезла в кровать прямо в сапогах!

– Просто не доверяю я этим чужеземцам, Гита Ягг. Пусть лучше мои сапоги будут на мне.

– И одежда! Ты даже не разделась!

– В заграницах осторожность никогда не помешает. Здесь такие разные шастают, что ой-ой-ой!

Маграт свернулась калачиком под – как его там? – дюве и снова прислушалась. Похоже, матушке Ветровоск сна требовалось не больше часа, в то время как нянюшка Ягг могла храпеть хоть на заборе.

– Гита! Гита! ГИТА!

– Ну шо?

– Ты спишь?

– Вроде того…

– Никак звук какой!

– …Угу…

Маграт ненадолго задремала.

– Гита! ГИТА!

– …Ну шо еще?..

– Кто-то поскребся в ставни!

– …Да кому мы нужны… Спи давай…

Воздух в комнате с каждой минутой становился все более спертым. Маграт встала, отперла ставни и широко распахнула их.

Послышалось недовольное ворчание, и что-то с громким стуком ударилось о землю внизу.

В окно светила полная луна. Так-то лучше. Маграт довольно вернулась в постель.

Ей показалось, что она не проспала и минуты, как ее снова разбудили голоса из соседней комнаты.

– Гита Ягг, ты что там делаешь?!

– Перекусываю.

– Не спится, что ль?

– Ага. Сна что-то ни в одном глазу, – ответила нянюшка Ягг. – Сама не знаю, и с чего бы это?

– Эй, да ты ж чесночную колбасу жрешь! Думаешь, я стану спать рядом с человеком, который наелся чесночной колбасы?

– Слушай, это моя колбаса! А ну отдай…

Ночную тишину разорвал громкий топот обутых в сапоги ног, а потом в соседней комнате распахнулись ставни, шумно ударившись о стену.