– Хорошо, хорошо…

Нянюшка Ягг, что-то бормоча, скрылась в кухне. Через несколько секунд оттуда донесся скрип ручного насоса.

Матушка Ветровоск бочком пододвинулась к креслу и быстро пошарила под подушкой.

Из кухни послышался какой-то шум. Она поспешно выпрямилась.

– Вряд ли она прятала ее под раковиной! – крикнула она.

Ответа нянюшки Ягг она не расслышала.

Матушка выждала еще мгновение, а затем быстро склонилась к камину и сунула руку в печную трубу.

– Что-нибудь ищешь, Эсме? – спросила за ее спиной незаметно приблизившаяся нянюшка Ягг.

– Ужас сколько сажи накопилось, – быстро выпрямившись, ответила матушка. – Прямо невозможно сколько сажи!

– Значит, ее и там нет? – добродушно осведомилась нянюшка Ягг.

– Понятия не имею, о чем ты.

– Не притворяйся. Все знают, что у нее она была, – сказала нянюшка Ягг. – Принадлежность профессии. Практически это и есть профессия.

– Ну… я просто хотела взглянуть, – наконец призналась матушка. – В руках подержать. Не пользоваться, нет. Ни за что на свете не стала бы пользоваться такой штукой. Я и видела-то их раз или два. В наши дни их всего ничего осталось.

Нянюшка Ягг кивнула:

– Да, дерева нужного теперь не достать…

– Надеюсь, ты не думаешь, что она забрала ее с собой в могилу?

– Навряд ли. Лично я не хотела бы, чтобы меня похоронили вместе с ней. Такая вещь – она ответственность накладывает, что ли. Да и все равно под землей она оставаться не станет. Такой штуке хочется, чтобы ею пользовались. Она всю дорогу по гробу будет барабанить. Сама знаешь, какие они беспокойные.

Нянюшка немного расслабилась.

– Пойду накрою на стол, – сказала она. – А ты пока разожги огонь.

Нянюшка Ягг снова исчезла в кухне.

Матушка Ветровоск пошарила было на каминной доске в поисках спичек, но тут же сообразила, что их там быть не может. Жалка Пуст всегда говорила, что слишком занята, а поэтому даже дома пользуется волшебными чарами. Белье у нее всегда стиралось само.

Матушка не одобряла ведьмовство в быту, но делать было нечего. Уж очень ей хотелось чаю.

Она положила в очаг пару поленьев и смотрела на них до тех пор, пока от сильного смущения они не занялись ярким пламенем.

Но тут ее внимание привлекло занавешенное зеркало.

– С чего бы это? – пробормотала она. – Вот уж никогда не думала, что Жалка Пуст боится грозы.

Она откинула скатерть.

Уставилась в зеркало.

Мало кто из людей умеет держать себя в руках так, как матушка Ветровоск. Ее самоконтроль был жестким, как чугунная плита. И почти столь же гибким.

Она разбила зеркало вдребезги.

Лилит в своей зеркальной башне судорожно выпрямилась.

Она?

Да, лицо было совершенно другим. Старше. Много воды утекло. Но глаза не меняются, а ведьмы всегда в первую очередь смотрят на глаза.

Она!

Маграт Чесногк, юная ведьмочка, тоже стояла перед зеркалом. В ее случае оно было абсолютно не волшебным. Кроме того, пока что оно было целым, хотя в своем прошлом пережило несколько опасных ситуаций.

Маграт хмуро взглянула на свое отражение, а затем сверилась с небольшим листочком, который получила днем раньше.

Шепотом произнесла несколько слов, выпрямилась, вытянула руки перед собой, резко взмахнула ими и сказала:

– ХАААиииииййййййй! Э-э…

Ум Маграт всегда был открыт, и Маграт весьма гордилась этим. Он был открыт, как поле, открыт, как небо. Никакой ум не может быть более открыт, если только не применить специальные хирургические инструменты. И Маграт с готовностью впускала в свой открытый ум все новое.

В данный момент его заполнял поиск внутреннего покоя, космической гармонии и истинной сути Бытия.