– Мертва около года, да это и вы сами утверждаете, – сообщил он. – Точнее скажу после экспертизы. Причина смерти… Да вы все и так видите… – Он снял с вспухшей шеи женщины капроновый чулок. – Крикни санитаров, пусть уносят тело.

Оперативники с удовольствием вышли на воздух и сняли респираторы.

– Пойдемте в дом, – сказал Григорий.

Семенов и Опарин направились к месту преступления. Участковый следовал за ними, как тень.

– Вы знали убитую? – спросил Григорий, заходя в просторную прихожую.

Степан Алексеевич попытался улыбнуться:

– Это моя работа. Правда, не скажу, что часто с ней виделся. Лидия Михайловна – женщина тихая, порядок не нарушала, жалоб на нее не было.

– Лидия Михайловна?! – Это имя резануло слух лейтенанта.

– Ну да. Так покойную звали, Кондакову, – с готовностью подсказал участковый.

Василий почувствовал, как глаза его заливает противный липкий пот.

– Кондакова? Она же… – Опарин не дал ему договорить, больно ударив по руке.

– Вы ее знаете? – поинтересовался Игнатьев.

Семенов замотал головой:

– Нет, просто распространенные имя и отчество.

Полицейские вошли в гостиную, обставленную недорогой мебелью. По всему было видно: здесь что-то искали. Дверцы полированного шкафа сиротливо висели на петлях, одежда валялась на полу. Ящики секретера выдернули из ячеек, высыпав на пол их содержимое. На потертом ковре лежала большая черно-белая фотография в рамке.

– Лида, – подсказал Игнатьев.

Лейтенант поднес снимок к глазам и сразу узнал женщину, приходившую к ним в управление. Он перевел взгляд на своего коллегу и поразился: на лице Григория не отразилось никаких чувств.

– Она жила одна? – спросил он у Степана Алексеевича.

Тот кивнул:

– Как перст. Муж ее погиб на заводе: какой-то несчастный случай. Деток им бог не дал. Лидия уже пятый год вдовствовала.

Опарин посмотрел на экспертов, и те кинулись собирать улики.

– В соседней комнате такой же разгром? – Капитан заглянул в спальню.

Преступники и здесь обыскали каждый угол. На широкой двуспальной кровати валялись книги с порванными страницами.

– Они искали письмо, – побелевшими губами прошептал Семенов. – ТО письмо… Это же наша давняя посетительница! Вы помните?..

Григорий ударил его по плечу:

– Молчи!

К ним подошел участковый:

– Соседей опрашивать будете? Ее подруга, Лилия Иосифовна Ефимцева, ждет у порога.

– Давайте ее сюда. – Полицейские вышли в прихожую.

Игнатьев скрылся за дверью и вскоре вернулся с высокой женщиной средних лет, со светлыми волосами, повязанными красной косынкой. Умными зелеными глазами она внимательно оглядела оперативников.

– Вы хотели меня видеть? – спросила она негромким приятным голосом.

– Вы подруга потерпевшей?

Лилия Иосифовна схватилась за дверной косяк:

– Лида мертва?!

– К сожалению.

– А я надеялась… – Ефимцева стала медленно оседать на пол.

Василий едва успел подхватить ее.

– Нашатырь! Живо! – крикнул Опарин.

Молодой судмедэксперт быстро подскочил к Лилии Иосифовне:

– Ее бы на кровать или в кресло…

– В комнату нельзя, – остановил его Григорий. – Тащите ее на веранду. Там свежий воздух.

В глубине участка заботливые руки хозяев соорудили маленькую беседку, увитую виноградом, склонявшим свои крупные, еще незрелые грозди над крышей. Посередине стояли самодельные стол и несколько стульев, выкрашенных зеленой краской. Оперативники усадили женщину на один из них. Постепенно она пришла в себя. Бледные щеки порозовели.

– Вам лучше?

Ее веки затрепетали, побелевшие губы раскрылись:

– Да…

– Вы готовы побеседовать с нами?

Она слегка наклонила голову:

– Спрашивайте.

– Вы близко общались с соседкой?