Не дожидаясь новой атаки, рванула из рукава конверт с итой и, торопливо вдохнув её, воздела руки. Провела ладонями от середины в сторону, и тело противника, и без того распластанное по камню, растянулось, словно морская звезда, прикованная к песку: руки над головой, ноги широко разведены в стороны. Ната медленно подошла ближе. Теперь она могла не сомневаться, что пленник не сможет сопротивляться, но предпочитала не рисковать. Воля к победе, накрепко засевшая в голове тёмного, вызывала невольное восхищение.

Ната развела в стороны полы и без того разорванной мантии и увидела решетку рёбер, плотно обтянутую кожей. Тар Ханэ почти не кормили. Это не удивило ведьму. Она положила пальцы на грудь пленника чуть ниже плеча, туда, где темнел синий завиток какой-то татуировки, и медленно провела вниз, минуя многочисленные шрамы. Тот издал глухой яростный стон, и, к своему удивлению, Ната увидела, как напрягается мужская плоть Одарённого. Ната резко отдёрнула руку и отступила. Она чуть было не утратила контроль над магическими узами, удерживавшими пленника неподвижно, настолько неожиданной оказалась эта реакция. Всмотрелась в измученное лицо — зубы плотно сжаты, он держал себя в руках с таким же трудом, как и сама Ната. Решительно замотав головой, чтобы отогнать наваждение, она снова подошла к Одарённому и прочертила пальцами ту же линию.

— Я просто проверю, всё ли в порядке с внутренними органами, — сказала Ната вслух, не зная, кому больше нужны эти объяснения, ей или пленнику. — Сердце, — произнесла она, останавливаясь ненадолго там, откуда раздавался размеренный тяжёлый стук. — Лёгкие, — прочертила пальцами линию слева направо, заставляя пленника закашляться. — Небольшой бронхит.

Ната неуверенно приложила руки к груди пленника и сосредоточилась, снимая воспаление. Несмотря на всю осторожность, Ната видела, как реагирует его тело на эти прикосновения. Это было неестественно, но Ната заставила себя не думать о возбуждении своего невольного пациента. Проведя ладонями дальше, ведьма исследовала органы пищеварения. Нахмурилась, обнаружив застарелую язву желудка, и мягко погладила пленника по впалому животу. Движение пришлось повторить несколько раз — здесь требовалось куда больше целительной энергии. И каждый раз, когда пальцы Наты касались израненной кожи, пленник вздрагивал и крепче сжимал кулаки, пришпиленные к стене магией иты.

— Вот и всё, — произнесла Ната, убирая руки.

Одарённый молчал, занятый внутренней борьбой. Ната аккуратно запахнула обрывки мантии, подняла с пола ошейник и защелкнула на шее пленника.

— Я сдержу обещание, — сказала она, отодвигаясь. — Путы скоро спадут, и ты сможешь передвигаться по камере. Но тебе же лучше, если Кейлин не узнает ни об этом, ни о том, что мы делали наедине, — Ната коротко усмехнулась. — И чего не делали, конечно.

***

Ната подцепила факел и вышла из помещения.

Плотно закрыла дверь и заперла одним из ключей, висевших на связке. Теперь, когда в руках у неё был хоть какой-то источник света, путь наверх показался не таким долгим и запутанным. Однако стены, пропитанные тьмой, всё так же давили на неё со всех сторон.

Кейлин ожидала её в той же гостиной. Пила вино из серебряного кубка, разукрашенного звериным орнаментом.

— Тебе понравилось? — спросила она, слегка поворачивая голову в сторону гостьи.

Ната только кивнула, не в силах врать. Взяла со столика забытый хрустальный бокал и залпом осушила.

— Кейлин, — сказала она медленно, будто приходилось говорить в воде, — я устала сейчас. И меня ждёт… ждут.