– Слушай, может, договоримся? – неожиданно предложила она. – Мы ведь, так сказать, не чужие люди друг другу. Долгое время играли на одной стороне и служили одной хозяйке. Отпусти меня – и моя благодарность не будет знать границ.
– Отпустить тебя? – с сарказмом переспросил Шейн. – Одну из сильнейших ведьм Грега, которая уже распробовала вкус крови невинных? Не думаю, что это хорошая идея.
Эмилия – сильнейшая ведьма? Неужели это правда? На моей памяти она ни разу не использовала магию.
– Я отказалась от дара. – Эмилия пожала плечами. – Со времени нашей последней встречи я не создала ни единого заклинания.
– Да неужели? – Шейн презрительно фыркнул. – Прямо-таки ни единого?
И многозначительно посмотрел на книгу, которая мирно лежала в центре письменного стола.
– А, это… – Эмилия усмехнулась. – Считай, что это акт моего милосердия. Девочка так хотела стать ведьмой, что я решила ей помочь. К тому же и впрямь обидно, что потомок знаменитой ведьмы по досадной превратности судьбы оказался лишен дара.
– Милосердия? – переспросил Шейн с коротким злым смешком. – Эмилия, я был рядом, когда Криста начала призывать демона. Собственно, только по этой причине она еще жива.
Эмилия нахмурилась – и вновь ее лицо загадочным образом «поплыло». Знакомые черты задрожали, искажаясь. И через искусно наведенную иллюзию я увидела ту женщину, которой она и являлась на самом деле. Седовласую, морщинистую, с сердито поджатыми губами.
Однако и на сей раз наваждение не продлилось долго. Эмилия тряхнула головой – и все вернулось на круги своя.
– Зачем ты это сделала? – полюбопытствовал Шейн. – Ты два года жила в этом небесами забытом Вильморе. Тихо, не привлекая ничьего внимания и действительно не применяя былую силу. Я бы уехал отсюда сегодня вечером, так и не поняв, насколько близко был к цели. Но ты почему-то начала действовать.
– Если бы я знала, что ты в городе, то отложила бы задуманное, – честно призналась Эмилия.
Я обиженно насупилась. В голосе Эмилии не слышалось ни тени раскаяния. Лишь сожаление о том, что ее план не увенчался успехом.
Шейн, словно почувствовав мои эмоции, бросил на меня быстрый взгляд. И вновь посмотрел на Эмилию.
Та стояла очень спокойно, с безупречно прямой спиной. И только дрожь в пальцах, которые она сцепила перед собой в крепкий замок, выдавала ее истинные чувства.
– Так почему ты хотела убить Кристу? – очень тихо спросил Шейн. – Только не говори, что действительно собиралась выйти замуж за него.
И с немалым пренебрежением кивнул на моего отца, который мирно дремал в кресле.
Я немедленно оскорбилась. Кто дал ему право говорить о моем отце с такой оскорбительной интонацией? По-моему, отец – прекрасная кандидатура для возможного брака. Респектабельный, состоявшийся, с уже взрослым ребенком. Многие одинокие дамочки среднего возраста с превеликой радостью согласились бы разделить с ним жизненный путь.
– Мачехам свойственно избавляться от детей своих мужей, – продолжил Шейн. – Это, наверное, заложено в женской натуре. Всегда и во всем быть первой. Мало кто из вас потерпит конкуренцию.
Эмилия медленно перевела на меня взгляд, будто только сейчас вспомнив о моем присутствии. И я шагнула назад, пытаясь окончательно спрятаться за спину Шейна.
Потому что посмотрела на меня точно не женщина. Скорее некое существо, по иронии судьбы заключенное в обычную человеческую оболочку. И я вдруг с замиранием сердца осознала: она реально хотела меня убить. И убила бы, если бы не появление Шейна. Более того, даже не вспомнила бы никогда о содеянном. Так люди давят назойливых насекомых, не страдая после никакими угрызениями совести.