В левой руке тут же зазвонил телефон. Так не вовремя!

Я покосилась на вспыхнувшее на ожившем мониторе имя и мысленно выругалась. Затем носом (да, я иногда практикую подобное) нажала на «зеленую» трубку и прижала телефон к уху, проговорив:

- Алло.

- Алло? – раздалось на другом конце провода. - Кузя, ты там что совсем со временем не дружишь? Видела, который сейчас час, а? Палыч тут рвет и мечет. Сергеевна вчера ушла и оставила гору посуды, а у нас, как назло, аврал! Народу уйма. Мы не успеваем, а ты…

- Алка, да я не могу! Тут человеку плохо стало, понимаешь? – ответила я.

- Ага и, как всегда, только ты одна у нас нашлась сердобольная в огромном мегаполисе. И почему я не удивлена? – в голосе Аллы прозвучал откровенный сарказм. - Скорою вызывай и дуй сюда. Одна нога здесь, другая там, иначе Палыч тебя покусает. А ты знаешь, он может! – предупредила подруга.

- Я уже вызвала. Потом все расскажу. Как врачи приедут, я сразу к вам, - попыталась оправдаться, при этом продолжая правой рукой держать сухую и холодную руку старушки, которая, в свою очередь, следила за мной, едва дыша.

- Хорошо. Ждем, но поспеши, - закончила она разговор.

Где-то вдали прозвучала сирена машины скорой помощи. Я опустила взгляд и улыбнулась бабушке.

- Вот, - сказала ей, - слышите, уже едут!

Она снова вздохнула и вдруг как сожмет мне руку, что я вскрикнула от боли. А в ладонь словно иглу вонзили! Да что же это такое?

- А! – вскрикнула я, отпрянув в сторону и едва не падая на асфальт.

В тот же миг старушка разжала пальцы, как-то жутко и загадочно улыбнулась, и безвольно уронила руку.

Толпа рядом засуетилась. Из припарковавшейся на обочине машины скорой выскочили медики в форме. Я же, сдвинув брови, сделала шаг назад, глядя, как к нам спешат врачи.

- Где здесь старушка? – спросила женщина с чемоданчиком в руках. Яркий красный крест на белом замелькал перед глазами, и я отвернулась.

- Она что, того? – спросил кто-то из любопытных.

Врач, склонившись над бабушкой, прощупала пульс и сообщила своей группе:

- Срочно, носилки.

«Жива!» - поняла я с облегчением и рванула к метро, успев услышать за спиной:

- А кто вызвал скорую?

Объяснять что-либо не было времени. Не останавливаясь, я слилась с потоком горожан и спустилась в подземку, надеясь, что со старушкой все будет хорошо. А меня не порвет на ленты шеф из-за опоздания. Нет. Он как раз такой, что мог. Особенно, если попасть ему под горячую руку. А рука у начальника горячей бывала часто.

Как всегда утром в метро было не протолкнуться. Ехала стоя, держась за железные поручни и, глядя, как за окном мелькают станции, думала о несчастной старухе, надеясь, что с ней будет все в порядке и что через несколько дней мы увидимся вновь. Жаль, что не успела спросить, в какую больницу ее повезли. Да не до того тогда было.

На работу не вошла – залетела с черного хода и сразу, на бегу, сбросив курточку и рюкзак, натянула фартук и пулей метнулась на свое рабочее место, успев кивнуть тем нескольким соратникам по кухне, с кем столкнулась по пути.

Но вот и мое рабочее место. Что и говорить, Алла не обманула. Эта "Пизанская башня" из немытой посуды, оставленная сменщицей, грозилась вот-вот упасть и погрести меня под завалом битого фарфора, который таковым, конечно, не являлся. Начальник, как всегда, купил что-то подешевле, а потом утверждал, стуча в грудь кулаком, что это фарфор чистой воды и что, если я разобью хотя бы одну тарелочку, платить буду как за золотую.

- О, Кузьмина, когда успела просочиться?

В окне появилось широкое лицо помощника повара. Поставив мне емкость из-под теста, он широко улыбнулся, играя ямочками на приличного вида щеках, заявив: