Раньше всех, как ни странно, в ситуации разобрался Тибс, с уважением глянув на дело ее рук… вернее, ног:

– Ведьма!

– И снова угадал, – Анетте решительно ткнула в сторону того самого переулка, куда громила и так почти влетел своим ходом. – Быстро затаскивай этот экспонат туда, пока жадная до зрелищ общественность не набежала.

– Слушай, я же просил тебя материться покороче…

– Тащи давай, лаконичный ты наш! А то так охарактеризую – записывать устанешь.

Переулочек, куда втащили громилу, почти сразу очень удачно изгибался, скрывая происходившее там от лишних глаз, но, увы, оказался сквозным, да еще и выходившим на задворки какой-то забегаловки. Об этом говорила гора характерного мусора возле задней двери, и копошившиеся в ней крысы, заставившие Анет взвизгнуть. Тибо равнодушно пнул сапогом какую-то тару, углом торчавшую из неопрятной кучи, и та, загремев на манер барабана, заставила их прыснуть во все стороны чуть не по ногам. Но вместо них на шум приманился кого-то другой – в приоткрытую створку высунулась заспанная рожа и тут же с писком, неотличимым от крысиного, скрылась обратно, стоило ей разглядеть рядом со своим порогом «тело».

– Н-да... – буркнул Янир. – Вот это уже некстати.

– А, может, наоборот? – поинтересовалась Анетте, прислушиваясь к урчанию в животе, уже позабывшем о скудном завтраке. И тут же перехватила понимающий взгляд мэтра – похоже, у его собственного желудка память оказалась не длиннее.

– Да нажретесь вы когда-нибудь! – Тибо тоже расшифровал эти сигналы правильно, и нервно нащупал кошель в кармане. – Никаких денег с вами не напасешься.

– Кстати, деньги, – обернулась та к парню, как-то незаметно, словно само собой ставшему у них банком. – У тебя мелочь осталась? После вчерашнего визита в деревню?

– Ну, осталась. И что? – набычился тот с видом завзятого скряги.

– Сюда давай, куркуль. Пока силой не реквизировала вместе со всем остальным.

– Ведьма! – от души ругнулся тот, но пару-тройку серебрушек выдал.

– Пойдет, – оценила она отсыпанную мелочь и заколотила в дверь:

– Эй, открывайте! Открывайте, говорю, пока стражу не кликнули. Что тут у вас творится, а? Люди под порогом валяются, едва живые!

– Так он живой, что ли? – морда показалась снова – видать, ее хозяин и не думал никуда уходить, а так и стоял, притихнув, с другой стороны створки.

– Живой! – продолжила наседать та. – Открывай, говорю, пока совсем не помер. И на его труп к вам неприятности не слетелись!

– А ты кто такая? – вдруг озадачились там.

– Сам не видишь?

– Ведьма она! – выдал Тибс, почему-то с гордостью.

И тут же огреб от наставника – то ли за эту самую гордость, то ли за несанкционированное разглашение сведений. За дверью матюгнулись, выставили охранный жест в виде кукиша и попытались ее захлопнуть – помешал вовремя сунутый в щель башмак.

– Хорош дурить! – Анетте, которой здорово прилетело по ноге, вконец разозлилась. – А то и стража не понадобится – без них все решу и всех порешаю! Открывай, последний раз говорю!

За створкой тяжко вздохнули и оборону сдали:

– А я что? Я ничего… – хозяином морды, судя по засаленному фартуку, оказался то ли повар, то ли сам кабатчик. Или, что скорей, оба в одном лице – в такой дыре подобное бы не удивило.

– Вот! – она сходу сунула ему серебрушку и потребовала: – Есть в вашем крысятнике отдельная комната?

– Есть, как не быть… – теперь перед Анет лебезили, что оказалось еще гаже. На мгновение она даже задумалась, не уйти ли, но решила, что нет. Во-первых – под ногами все еще лежал громила, с которым нужно было что-то делать. А во-вторых – со стороны кухни потянуло чем-то вкусным. Или приоритеты стоило поменять и первое со вторым местами переставить? Ладно, не суть.