– Фу! – поморщился шофер. – Они его заразили?

– Ты слушай. Пошел этот прораб к врачу: так, мол, и так – заболел, лечите. Вскрыл хирург один такой фурункул, а из него не гной, а ртуть полилась…

– М-да…

– Сделали ему рентген – а у него этой ртути по всему телу целый килограмм. И даже вокруг сердца ртуть.

– Вон как! – удивился шофер.

– А человек-то обычный даже от ртути, что в градуснике, умереть может, – продолжала Оля. – А прораб прожил еще целых пять лет. И признался, что его похитили гуманоиды для каких-то медицинских опытов. И ртутью его зачем-то накачали.

– Я думаю, они нам за что-то мстят, – вполне серьезно предположил Николай.

– Мстят?

– Да, мстят! Точно. Сейчас припоминаю, мы год назад по этой же трассе ехали с одним дембелем. Он, кажется, в Екатеринбург возвращался из Ясненской ракетной дивизии, что под Нижним Тагилом. В то время на ноябрьские дембеля по домам разъезжались. Странные вещи рассказывал: будто их пацаны какой-то объект сбили, а что за объект такой…

– Офигеть! – воскликнула Оля.

– Он и сам тут репу чесал. Говорил, начальство шифруется, не сообщает, что за цель была. Конечно, поблагодарили за меткую стрельбу, но дальше – тишина. Вот он и подумал: может, и впрямь его бойцы тарелку грохнули?

– Коля, скажи, – поинтересовалась попутчица, – ведь по дороге всякие вещи случаются. Ну, там, бандиты… Не страшно ездить, особенно ночью?

«Зря я ее взял. Такая накличет», – снова подумал Николай, а вслух произнес:

– Смотря где. Но скажу тебе по великому секрету, девушка Оля, – у нас под сиденьем монтировочка припасена. Для таких вот встреч. И еще месяц назад сложились и купили пистолет с резиновыми пулями. Хоть и не убьет, но выглядит как настоящий. Глаз выбить можно.

Они всё ехали и ехали по сумрачному шоссе. Вдруг Николай плавно притормозил и беззастенчиво обнял пассажирку. Та дернулась, встрепенулась, прошептала:

– Не надо, нет, я не такая… Ой, что это?

Но сопротивлялась только миг. Шофер грубо и жадно впился ей в губы.

Затем открыл дверь, и через маленький лужок они без слов прошли в лесопосадку.

Словно врач, он привычно предложил ей опереться о березу, а потом, обняв сзади, расстегнул пуговицу на джинсах, сам спустил, сдвинул трусики…

Отдышавшись, Николай признался: «А я, когда в кафешку зашел, зыркнул на тебя и подумал: девчонка-то шуганая какая-то. Ну что, будем дружить?»

Оля улыбнулась.

Было уже достаточно темно, когда на стекле появились капли мелкого дождя, и Николай включил дворники. На спидометре было под восемьдесят. Мотор гудел ровно.

Дождь скоро перешел в ливень, и надо же было такому случиться, Николай вдруг увидел, как прямо в центре картофельного поля, мимо которого мчалась машина, шарахнула молния. Потом вырубился приемник и раздался удар грома.

– Мать честная, – пробормотал Николай, – так ведь и до плотины не добраться. Он вспомнил, как шоферня рассказывала ему недавний случай на трассе, когда в грозу один из трейлеров загорелся и погибли двое работяг.

– Не люблю я дождь, – признался он Ольге.

Ливень незаметно кончился.

Задумавшись, Николай пропустил поворот на Кизильское-Бреды и теперь ехал по совершенно незнакомому новому шоссе. Он вспомнил: где-то тут должна быть новая транзитная трасса на Казахстан. Та самая, которая аккурат в обход Бредов и бежала.

Дорога была безлюдна, но Николая это не смутило. Он чувствовал: километров через 10–15 должен выехать на трассу, уходившую к Магнитогорску, а оттуда к Челябинску.

Часы на панели показывали ровно 00.00.

Когда Николай инстинктивно взглянул вправо, его охватило изумление. Он увидел, как птицы, спавшие в лесу на склоне заброшенного угольного разреза, единой стаей взмыли вверх. А над кронами деревьев откуда-то с востока появилось странное розоватое сияние, словно перед восходом. Оно подсветило деревья, которые стали отбрасывать длинные тени на шоссе.