— Ари Лэ! — взвизгнул Жорнес. — Выплывите из любовного тумана и сдайте работу! Остались лишь вы и Диги Шол.

Подруга, уперев взгляд в пол, дрожала слева от меня. Как всегда, она не справилась с заданием: увы, род Шол никогда не славился сильными слышащими, но кое-какие задатки находили во всех детях, и семья упрямо платила за обучение отпрысков в Стоунской академии. Видимо, вера в чудо у Шолов неистребима. В Диги мне эта черта очень нравилась. Увы, её родители не видели перед собой истинного дара дочери. Я подалась вперёд и, в упор глядя на взбешённого преподавателя, незаметно поменяла образцы.

— Извините, Жорнес Хей, у меня снова не получилось.

Он резко шагнул вплотную к нашему столу и, схватив мой камень, прошипел:

— Да что же это такое, Лэ?! Ты портишь мне все показатели… — Осёкся и, покрутив лаву в тонких узловатых пальцах, скривил свои бескровные губы. — О! А что-то всё же есть… На троечку потянет!

Затем подхватил камень Диги и улыбнулся:

— Молодец, Шол! Как всегда, пять. Горжусь тобой!

Когда Жорнес отошёл от нашего столика, Диги схватила мою руку и потрясла её так, словно хотела оторвать. Карие глаза подруги горели восторгом, губы дрожали.

— Неужели? — прошептала она. — Наконец-то у меня что-то получилось! На троечку?..

— Может быть.

Поморщилась от боли и осторожно высвободилась: говорить подруге о том, что я случайно послала лёгкий импульс силы, не стоит. Впрочем, она и не слушала — размахивая сумкой, порхала на крыльях счастья. Я брела следом по заполненному студентами коридору и думала о том, что сила моя крепнет с каждым днём. С апофиллитом я и не надеялась, что смогу передать энергию камня на расстоянии, с апатитом тоже лишь от страха и безысходности поэкспериментировала, а сегодня даже не пыталась активизировать лаву, но получилось это сделать лишь лёгким прикосновением туманного намерения к дымчатой ауре камня. Если так пойдёт дальше, скрыть дар уже не получится…

Вдруг слева распахнулась дверь, — я едва успела отскочить, чтобы не получить по голове, — и в коридор высыпали студенты. Смеясь и переговариваясь, чувствующие травы активно жестикулировали, вытирали с лиц друг друга серые следы сажи, делились результатами лабораторки.

Из аудитории медленно выплывал лавандовый дым, остро запахло удом и ладаном. Диги тут же потянула носом и, приникнув к косяку, завороженно посмотрела на тёмные от копоти котлы, многочисленные сверкающие колбочки, ароматные, развешанные по всем стенам пучки растений и тяжело вздохнула. Карие глаза её затуманились, губы безмолвно шевелились.

Я залюбовалась подругой: в этот момент лицо Диги словно засветилось изнутри, девушка превратилась в красавицу. Я подошла и легонько прикоснулась к её плечу, Диги вздрогнула и, словно вернувшись с небес на землю, с лёгким смущением уточнила:

— А? Ты что-то говорила?

— Да, — решительно ответила я, хоть не произносила ни слова. — Тебе надо поменять специализацию. У тебя талант к зельеделию. Зачем пытаешься развить то, чего почти нет?.. Давай начистоту: у тебя никогда не получится стать слышащей. — Схватила поникшую подругу за руку. — Но твой талант чувствовать травы, различать оттенки вкусов настоев, одним чаем поднимать другим настроение не должен пропасть!

Улыбка Диги стала горше полыни. Затравленно оглядевшись, подруга призналась:

— Отец прекратит платить за обучение, если перейду.

Ощутив себя заговорщицей, я хитро подмигнула:

— А кто ему об этом скажет? Ты говорила, что твоим родственникам недосуг ходить на собрания академии. Если повезёт, они узнают обо всём, только когда увидят диплом чувствующей травы. Уверена, он будет золотым!