Если у кого-то оставались сомнения о нашей связи, то теперь они рассеялись как дым.

Сложно сказать, какие мысли крутились в ту секунду в голове. Они были. И даже много. Очень много. Но самая яркая из них: не холодно ли ему так? Нет, серьёзно. На улице далеко не весна, а осень. И пусть мороза нет, но ветерок прохладный, да и утренний туман теплоты не добавлял. А этот… выполз в полотенчике и белозубой улыбкой сверкает. Так, словно стоит на пляже под палящим солнцем с прохладным коктейлем в руке. Эффектно, конечно, но бестолково!

Лечить не буду! Вот пусть хоть воспаление лёгких подхватит! Пусть хоть умирает! Помогать не стану! И так кучу ингредиентов и сил на него потратила, а компенсацию не получила.

– Эртан? – прокашлявшись, спросил инквизитор с крючковатым носом, когда тишина достигла апогея.

Мне кажется, на заднем плане даже сигналки затихли и шум вертолета стих, хотя он продолжал нависать над нами и светить прожектором.

– Я-то Эртан, а что вы все здесь забыли? – снова спросил мужчина.

– Меня арестовывают, – сообщила я, продолжая стоять в позе со скрещенными руками на груди. – Всей толпой! Со свидетелями.

От шока оправилась и теперь широко улыбалась. Назло всем соседям, которые от неожиданности застыли, приоткрыв рты.

– Правда? – усмехнулся Эртан и еще глоточек отпил. – А за что? Что натворила?

– Тебя убила.

– Ви, дорогая, то, что ты делала со мной ночью, сложно назвать убийством.

Вроде и правду сказал, а прозвучало так многозначительно, что хоть вешайся. Видимо, специально для тех, кто еще не понял, чем мы тут якобы занимались.

– Ты жив? – выдал тощий.

– Как видишь, – спокойно произнёс Эртан. – Отдыхаю тут, а вы шумите, соседей будите. Непорядок. С чего вообще решили, что меня убили?

– Но след проклятия – он шел от этого дома, – попытался возразить темноволосый.

– Не знаю, что там у вас шло, но я жив и здоров. И после того, как приму душ и оденусь, я собираюсь навестить местное отделение инквизиции.

– Она его приворожила! – заорала Сью.

Ей понадобилось гораздо больше времени для того, чтобы обрести назад дар речи и наброситься на меня с новыми обвинениями. И что соседушке неймётся?

Три инквизитора, которые уже собирались уходить, застыли и пристально взглянули сначала на Роя, потом на меня, потом снова на Роя. А ведь всё так хорошо шло – и опять сначала. Только от одного обвинения отмазалась, так на меня решили повесить новое.

– Весьма серьёзное обвинение, Сьюзан, – заметил Артур, который до этого момента помалкивал, стоя в сторонке и наблюдая за происшедшим. – Не стоит бросаться им.

Ну хоть кто-то на моей стороне.

– Неужели вы не видите?! Разве нормальный инквизитор позарился бы на ЭТО!

Обидно даже стало. Немного. Я же не уродина какая-то, зачем так грубо? Понимаю, что в бессильной злобе дамочка говорила, но надо всё-таки следить за языком. А то отвечать придётся.

– Эртан, тебе лучше поехать с нами. Госпоже Дин тоже, – сурово произнёс худощавый.

– Это еще зачем? – спросила у них.

Ехать никуда не хотелось. Здесь, за забором, под охранкой, было гораздо спокойнее. Ведь там, в инквизиции, придётся всё объяснять раз по двадцать, доказывать что-то, анализы сдавать, тесты проходить. А во мне еще зелье силы не успокоилось. Оно, конечно, не запрещенное, но требует регистрации и кучи процедур, про которые я, скажем так, забыла.

– Это лишнее, – вставил Рой, которого данный приказ тоже не вдохновил.

Мужчина явно не желал афишировать, что его чуть не прокляли.

– Ты не понимаешь, Эртан, а если она тебя действительно околдовала? Мы должны проверить, – упрямо повторил тот.