– Не ведьма, – завороженно повторила я, следя за его ремнем.

За ремнем, который он просто поправил! Тут-то я и очнулась. Судорожно собрав мокрые волосы руками, я начала заплетать их в косу. Ключевое слово «начала», потому что ничегошеньки у меня не получалось. То петухи появлялись, то волосы путались.

Понаблюдав за моими мучениями, Ральгон тяжело вздохнул и отобрал у меня волосы, присев рядом. Чувствовала, что он меня заплетает, и не могла поверить в это. Этот поступок наводил меня на не очень хорошие мысли.

Со мной часто в цветочном пытались знакомиться женатые мужчины. Покупая букеты женам или любовницам, они заигрывали и просили телефончик, но у многих из них были дети, а у некоторых даже дети мои ровесники. В маленьком городе трудно оставаться нераскрытым. Особенно если ты часто общаешься с людьми.

Да у нас каждая бабушка у подъезда знала больше, чем печатали в местной газете.

– И откуда же подобный опыт? У тебя есть дочь?

– М-м-м… Уже ревнуешь?

– Да сейчас! – возмутилась я, попытавшись скинуть его руки со своих плеч.

Но не преуспела. Наоборот, наемник внезапно осмелел и обнял меня крепче прямо поверх рук, не давая вырваться. Ощущала его дыхание на своей шее. В животе все замерло, кожа покрылась мурашками, а дыхание сбилось, сделалось тяжелым, порывистым.

До дрожи хотелось закрыть глаза и прильнуть спиной к чужой груди. До дрожи, но разум кричал об обратном.

– У меня есть младшая сестра, – пояснил Ральгон. Голос его был мягким, вкрадчивым. – Когда она была маленькой, то никому не давалась в руки, кроме меня. Мне часто приходилось ее заплетать, а иногда и делать ей прически. Так было до тех пор, пока она не выросла.

– Она вила из тебя веревки?

– Можно и так сказать, но это всегда позволялось только ей. Я вас познакомлю, когда мы окажемся в столице.

С этими словами мужчина самым бесчестным образом выпустил меня из своих объятий и улегся спать. В брюках улегся спать! С самым невозмутимым видом!

Поглядев на это безобразие лишь миг, я вдохнула, выдохнула и тоже улеглась, отвоевав себе одеяло, которое мне было совершенно без надобности. Потому что в одежде и без него было тепло.

Расположившись так, чтобы ни миллиметром не касаться мужчины, я обняла одеяло и закрыла глаза. После такого бессовестного поступка спать расхотелось окончательно. Ни пересчет овец, ни воспоминания о прошлом, ни мечты – ничего не помогало заснуть. Я сходила с ума от близости наемника и невозможности к нему прикоснуться.

Именно сейчас так сильно хотела, чтобы он сам сделал первый шаг. Пусть завтра мне будет стыдно, пусть завтра я обо всем пожалею, но я желала его объятий. Чтобы убедиться, что в этом мире я не одна. Чтобы точно знать, что и здесь у меня есть родственная душа. Потому что одиночество губит гораздо сильнее, чем любые болезни.

Одиночество – самое страшное, что может быть, когда тебя окружает толпа.

Он обнял меня сам. Чужая ладонь скользнула на мою талию, пальцы забрались под рубашку, обжигая живот, да там и остановились. Я совсем разучилась дышать, чувствуя, как горячие губы касаются моей шеи. Наверное, на секунду я потеряла сознание, проваливаясь в этот безумный коктейль из эмоций и желаний, а в следующее мгновение очнулась, уже отвечая на поцелуй.

На поцелуй, что забирал мое дыхание и заставлял сердце стучать еще сильнее.