Но деваться было некуда, потому что те лохмотья, которые я носила, платьем уже никак нельзя было назвать.

Перебирая ворох тряпья в его повозке, я отыскала более-менее целые белую рубашку, черные штаны, плащ и широкий красный пояс. Создавалось стойкое ощущение, что этот комплект сняли с одного человека, потому что в отличие от остальных вещей выглядели они новее и добротнее.

Правда, снимали, видимо, уже после смерти, потому что на рубашке на спине имелось небольшое пятно крови и маленькая дырочка, словно от пули или шпаги. На плаще дырка дублировалась, но Лео сказал не волноваться: магией можно и очистить, и залатать, и даже по размеру подогнать. В общем, вещи будут как новые.

Сложнее было с сапогами. На мой тридцать пятый размер ничего не подходило, но Лео сказал брать любые, поэтому, не особо сопротивляясь, я вцепилась в черные, из мягкой кожи. Торговался тоже котяра. Я никогда не любила устраивать шоу из покупки, поэтому тихонько стояла в сторонке, прикидываясь немой.

Но без проколов, к сожалению, не обошлось. Мешочек с монетами я давно спрятала в корсет, оставив снаружи в кармане только одну монетку, но монета эта, как и все прочие в кошеле, была золотой.

Увидев ее, торговец нехорошо улыбнулся, только деваться нам уже было некуда: кто и где бы нам в лесу золото поменял? Не белки же с волками.

Завернув все купленное в плащ, мы отправились на постоялый двор.

– Выпей с нами, красавица! – окрикнул меня хриплый прокуренный голос.

– Не приставайте! – строго отрезал кот. – Злая она у меня сегодня. Нервная, знаете ли. Как проклянет, так всю жизнь гавкать или хрюкать будете. Комнату нам, да поживее.

Последняя фраза была предназначена бородатому детине, который стоял за длинной высокой стойкой и протирал деревянные кружки отвратительно грязной тряпкой.

– Слышь, кот? А мы тебя здесь раньше не видели? – окликнул рыжего косой одноглазый индивид в рваной шляпе с широкими полями.

– Только если на портрете рядом с надписью «Разыскиваются».

Я чуть от смеха не померла. На самом деле находиться в этом месте было жутко – грязно, дымно, пахнет так, что глаза слезятся, а компания и вовсе просит топора, но выбора не было. Раз уж мы здесь засветились, то и выбираться из деревни нужно было с хитростью.

Понятно же, что сейчас все, кто нас видел на улице и внутри, соберутся на первом этаже постоялого двора, где расположилось что-то вроде питейного заведения. Дождутся ночи, договорятся, чья добыча, и ограбят нас, а то и убьют. А так вылезем через окно второго этажа и быстренько в лес, пока они под дверью дежурить будут. Вот кот и держался так нагло, точно зная наш план.

Только пошло все, естественно, не так, как мы планировали.

Комната оказалась... Будь я в другом положении, никогда бы сюда не зашла. Испытывала такую брезгливость, что мне даже стоять здесь было неприятно. Хотелось куда-нибудь отойти, но грязь была повсюду: черный от пыли подоконник, неопределяемого цвета покрывало с дырами, в которые запросто можно было просунуть руку, деревянная кровать со следами копоти. Собственно, кроме кровати, трехногого стула и зеркала, здесь больше ничего не было.

– Ты говорил, что есть заклинание очистки, – произнесла я, наблюдая за тем, как кот старается ступать самым краешком лап. – Давай тут в порядок все приведем, иначе я в окно не полезу.

– Давай, – согласился котейка. – Доставай свой гримуар.

– Кого?

Оказывается, у каждой ведьмы имелся свой гримуар. Такая личная толстенькая тетрадка для записей, которая специальным образом зачаровывалась. В этом гримуаре хранились рецепты зелий и все заклинания, которые изучали в ведьмовской школе или приходили ведьме на ум с опытом.