Рассматривая мальчика, портье подумал, что он чем-то даже похож на девушку из тринадцатого номера. И это только подтверждало его теорию.

В этот момент мальчик повернул голову и посмотрел на портье. Портье быстро отвел взгляд. Он считал, что рассматривать людей неприлично. Даже если это всего лишь дети.

* * *

Ева зашла в номер. Сбросила с себя на ходу туфли и прошла в спальню. Она вынула из шкафа чемодан и бросила его на кровать, застеленную атласным покрывалом. Открывать чемодан она не стала. В этом не было необходимости – он был пуст. Он всегда был пуст – она не любила носить с собой много вещей.

Ева села на кровать и осторожно провела рукой над поверхностью чемодана. Потом опустила руку, коснувшись кожаной обивки, и медленно принялась выводить указательным пальцем какой-то странный символ, царапая острым алым ногтем кожу. Там, где Ева проводила пальцем, кожа вдруг начинала чернеть, словно накалялась от высокой температуры и, сразу остывая, съеживалась. Какое-то время на коже выделялись черные полосы, но... секунда – и их не стало.

Ева откинула крышку чемодана. Внутри лежали джинсы, футболка и пара кроссовок.

Спустя минуту, сменив платье на джинсы, а туфли на кроссовки, Ева спускалась по лестнице в холл. Павлик послушно ждал ее, а портье, завидев постоялицу, услужливо сообщил:

- Мальчик в целости и сохранности. Я присматривал за ним, как вы и просили.

Он смотрел на нее так, словно и не заметил никаких перемен в ее внешнем виде.

- Огромное спасибо, – поблагодарила Ева и подошла к Павлику. – Пойдем?

* * *

Спортивная площадка имела очень убогий вид: перекошенные ворота, под ногами гравий с песком, вокруг – забор из разорванной местами сетки и торчащими в небо острыми штырями.

- Как мы будем играть, если нас только двое? – спросила Ева.

- Будем по очереди бить пенальти, – нашелся Павлик. – Чур, ты первая в воротах.

Ева послушно стала в ворота. Расставив ноги пошире, она чуть согнула их в коленях и оперлась о колени руками, изображая из себя бывалого вратаря. Длинные волосы упали ей на лицо, ухудшая видимость. Ева откинула их назад, но они снова упали.

- Волосы нужно убрать, – распорядился Павлик.

Ева выпрямилась. Никакой заколки, чтобы собрать волосы, у нее, конечно, не было.

- Так, – решительно заявила она. – Один момент.

Ева демонстративным жестом завела руку за голову, спрятав ладонь под волосами. А спустя мгновение стремительно выбросила руку вперед. В ладони у нее появилась черная махровая резинка.

- Вуаля!

- Ух ты! – восхищенно уставился на ее руку Павлик, широко распахнув глаза. – Ты умеешь показывать фокусы?

- Да так... Знаю парочку, – небрежно бросила Ева.

- Научишь? – таинственным шепотом протянул Павлик.

- Обязательно, – пообещала Ева. – Сейчас? Или будем играть?

Павлик выбрал игру. Брать мяч у Евы получалось из рук вон плохо. Вышло у нее это только однажды и то лишь потому, что Павлик неудачно зацепил мяч ногой после разгона и отправил его прямо в руки Евы. Иногда, правда, у него получалось бить мимо ворот. Так как бил он чаще всего правой ногой, то и мяч пролетал мимо правой для Евы штанги.

Когда в ворота стал Павлик, оказалось, что так играть совсем неинтересно. Павлику не нравилось стоять в воротах, хоть у него и лучше получалось ловить мячи. Но по-настоящему ничего не выходило: Ева то била по мячу слишком слабо, и Павлик со скучной миной на лице хватал его руками, даже не сходя с места, либо попадала в штангу, либо в перекладину, либо мимо. Поэтому они очень скоро поменялись местами.

Где-то через десять ушибов, пятнадцать ссадин и несчитанное количество синяков, Ева сказала: