– Ты говорил, что королева даст людей?

– Она обещала, – кивнул Никандр. – Но я бы на ее людей не рассчитывал: много она выделить не сможет, чтобы не ослаблять собственные границы. Это может быть рискованно с учетом того, какая о ней идет слава за пределами Салии.

– Но даже если даст пару сотен…

Никандр вновь покачал головой.

– Я откажусь. Ослаблять границы Салии рискованно.

– Королева сама предложила людей, глупо отказываться. Если она считает, что может их выделить, значит… – Фавий не договорил, потому что Никандр посмотрел на него хмуро и непреклонно покачал головой.

– При всем моем уважении к королеве вряд ли она сильна в защите границ или ведении боев. Мы не будем ослаблять границы Салии. Обойдемся наемниками.

Фавий все еще оставался в замешательстве.

– Никандр… ты хочешь потом присоединить Салию к Шерану? – тише спросил он.

– Мне нельзя претендовать на трон Салии. Забыл? – сдвинув брови, напомнил король. – Скорее всего, это будет прописано в брачном договоре первым пунктом.

– А что нам мешает взять его силой? – еще тише прошептал Фавий.

– Думай, что говоришь, – посоветовал король. – Не забывай: мы находимся в замке Ведьмы, которая все видит, все слышит и все знает.

Воин встрепенулся и опасливо обернулся, оглядывая общую гостиную. Но в ней, как и пару секунд назад, все еще никого не было кроме них.

– Я просто к тому, что вряд ли кто-то из соседей будет против, если ты присоединишь Салию к Шерану. Как ты и сказал, Ламию не любят, а значит, проблем с пунктом в брачном договоре не возникнет. Когда дойдет до этого дело, все проигнорируют его. Ты муж – тебе и трон. Все логично.

– А главную Ведьму – мне во враги?

Фавий пожал плечами и снова возбужденно зашептал:

– Армия Салии и рядом не стояла с армией Шерана – мы возьмем их за несколько дней… ну, может, месяц. А ваш брак только сыграет нам на руку, благодаря ему народ Салии сам признает в тебе короля.

– Хочешь сказать, они сдадутся без боя?

– Ламию здесь не любят, – с улыбкой повторил Фавий. – Да и о тебе и Шеране идет неплохая слава… Велика вероятность, что многие города сдадутся без боя… Даже, возможно, столица.

– Ага, а потом будет замок, и вся моя армия, состоящая из мужчин, вымрет еще у подножья горы, – усмехнулся король.

– Ты же не веришь в проклятье.

– Не верю, – подтвердил Никандр, а затем задумчиво нахмурился. – Но Ламия ведь как-то удерживает власть, несмотря на нелюбовь народа и армии… Интересно как? Меня собственные люди выгнали из столицы и жаждут крови только из-за смехотворных обвинений чужака… Ламия же села на трон в семнадцать лет… мало того что женщина, так еще и совсем ребенок. Сомневаюсь, что не нашлось кандидатов получше. Кто-нибудь из знати наверняка с радостью занял бы ее место… а девчонку на костер, как нечистую силу… – качнул он головой назад, как будто рукой отбрасывал мусор в сторону. – Как ей удалось не просто выжить, но еще и трон заполучить? И как удается до сих пор, даже несмотря на слухи о проклятье?

На несколько секунд в комнате повисла тишина, а потом Фавий снова шепотом поинтересовался:

– Может, действительно… того? Ведьма?

Вопрос так и остался без ответа. И эти вопросы у Никандра только множились. Он не представлял, как королеве удается удерживать трон. Основой ее власти явно была не любовь народа. Тогда что? Страх? Но возможно ли это на протяжении стольких лет только из-за одного проклятья? К тому же слухи о нем пошли не сразу, сначала все смерти списывали на несчастные случаи, болезни. Как в первые дни после смерти Лареля Ламия выжила? Неужели ее никто не попробовал убить? Очень сомнительно.