— Мы закончили на сегодня, госпожа Казанцева.

Я не стала скрывать своего облегчения и шагнула к двери, забыв, что она заперта. Александров подошел, взялся за ручку, и вот тут я уловила некую волну. Магия. Совсем слабенькая, стояла бы я чуть дальше и не почуяла бы.

Я уже шагнула в коридор, как мне в спину прилетел вопрос:

— Вам известно местонахождение майора Волхова в данный момент?

Я обернулась, удивляясь по-настоящему и встревожившись.

— Он пропал?

— Он… в отпуске, — нарочно выдержав паузу в пару секунд, ответил новый шеф отдела. — И разве не странно, что он проводит его не с вами?

Еще как странно, пусть и не то совсем, о чем ты говоришь, подумалось мне, но вслух сказала только:

— Для майора Волхова? Нисколько.

Получив обратно верхнюю одежду и телефон, я его сразу включила, пронаблюдала, как несколько раз дернулось изображение на экране, и проверила сообщения о пропущенных. Один от мамы, Егор не объявился и перезвонить не пытался.

— О чем пытали? — спросил сразу Данила, усадив меня в машину.

— Обо всем понемногу.

— Конкретизируй.

— О моих беспорядочных связях с тобой и Волховым, — ведьмак насмешливо фыркнул, буркнув под нос “василек — демон разврата”, — о моих мотивациях помочь в сокращении и без того малой популяции чудей, о Чаше и ее нынешнем местонахождении.

— Что рассказала?

— Правду в основном. Ты же сам сказал, что откровенно врать не стоит. Да и что мне скрывать особо?

— И про сестру рассказала? — насторожился Лукин.

— Нет. Подпол прямых вопросов о ней не задавал, а я не думаю, что стоит тут проявлять инициативу. Только сказала, что конфликт исчерпан, вот и все.

— Верно, василек, хотя хрен они тебе поверят, конечно. Но чем дольше Ленка не попадет в поле их зрения, тем лучше. А то возьмут и ее в оборот, как тебя майор хитрожопый. И это в лучшем случае.

— Вот, кстати, походу они Волхова потеряли. Точнее, он сам потерялся.

— Если бы я заполучил Чашу, то тоже потерялся бы, — тихо буркнул ведьмак, выруливая с парковки, а я развернулась к нему.

Что, блин?!

— Алле! Ты о чем? — потребовала ответа. — Я же сказала, что Чаша на дне, и никому больше не достанется.

— Угу, василек, сказала, — ответил он “ври больше” тоном и нарочито безразлично пожал плечами.

— А ты, стало быть, не поверил?

— Тебе не все ли равно, поверил или нет?

— Нет, не все равно. Мы же… — друзья? Ну как бы не совсем.

Должны доверять друг другу? В нашем случае, скорее уж вынуждены, тоже не айс. Тогда уж играем за одну команду. Пока. Опять же какая-то ненадежная почва для настоящего доверия.

— Мы же ага-ага, — фыркнул Данила.

— Я сказала тебе правду о Чаше! — возмутилась я.

— А чего же тогда такая кислая ходишь эти две недели? И лицо такое “не подходи ближе — убью”. — Он резко крутанул рулем, перестраиваясь.

— У меня сестра не пойми где и что с ней, какой мне, по-твоему, ходить?

— То есть это не потому, что ты сдуру отдала Чашу Волхову, а он с ней потерялся, кинув тебя, ту самую, у кого к нему чувства какие-то?

Чего? Это что еще за фантазии? И после этого мы, женщины, странные и надумываем себе черте что?

— Вовсе нет! И нормальное у меня лицо, это ты сам ходишь весь такой “ты меня недостойна, жалкая недоучка и заурядная страшилка провинциальная”!

— Й-а-а-а? — теперь уж возмутился он, причем явно уже без театральщины. — Ты совсем что ли?

— Не совсем. Еще и репрессии всякие придумал типа скалолазания и верховой езды. Мало же мне и так достается каждый день.

— Какие репрессии, балда? На чем ты собираешься добираться по лесам и болотам весной за своей силой? На своих двоих пару сотен кэмэ? Думаешь, тебе туда асфальт положили или хоть гравийку отсыпали? Тропинки туристические натоптали? Я вот, в отличии от некоторых, томно вздыхающих по утраченной любви унылых барышен, изучил всю доступную инфу о местности, по которой нами придется топать, и исходя из этого же и решил, что нам стоит подготовиться к ползанию по скалам и горам и научиться не только ездить верхом, но и седлать, навьючивать и все такое прочее. Потому как тащить на своем горбу все необходимое в дальнем походе тоже желания не имею.