Мне она сразу не понравилась. Пусть её платье было уже не белоснежного цвета из-за сточных вод, ила и мусора, но невооруженным женским взглядом было видно, что материал у этого платья ой какой дорогой.

Ведьмины проклятья, надеюсь, я ошибаюсь!

Мы спустились по лестнице к основанию моста, вышли на небольшое каменное подножие, которое, скорее всего, соорудили работники канализаций. Кстати, о ней. Вход в канализационные катакомбы был как раз за нашими спинами. Пока мужчины корячились, вытаскивая крюками утопленницу, я вновь сняла перчатку и подошла к решетчатой двери. На ней висел огромный амбарный замок. Положив на него ладонь, закрыла глаза и сосредоточилась. Перед глазами пролетала жизнь металлического квадрата и то, что его окружало. Шли минуты, часы, дни, но никто не прикасался к нему более месяца. Я поджала губы, отдернула ладонь и открыла глаза.

– Очень подозрительно, – пробубнила себе под нос, разворачиваясь в тот момент, когда мужчины вытащили девушку.

Я не стала подходить к утопленнице, а села там, где стояла, и, приложив ладонь к шершавому камню, вновь закрыла глаза. Минута за минутой я отматывала назад окружающую обстановку, тщательно рассматривая происходящие события.

Ничего! Даже бродяги не приходили стирать свои вещи.

– Бедняжке отрезали кончик носа, – проговорил наш медэксперт Мартин.

От такого уточнения я распахнула глаза и подорвалась с места. Подбежав к трупу и взглянув на него, захотела и кричать от счастья, и грустить, и сожалеть.

– Это не наша юрисдикция, – громко проговорила я, и на моё заявление обернулись трое мужчин. – Это леди Дельфина Бонен, наследница фармакологической империи Бонен, родственница и любимая крестница Короля.

Мартин присвистнул, комиссар сплюнул, а Эмиль в почтительном жесте снял офицерскую шапку и приложил к груди.

– Эмиль, заскочи в наш участок, возьми лошадь и скачи в штаб-квартиру. Доложи им, что девушка оказалась голубых кровей. Мы с Мартином будем ждать тебя здесь и еще…

Пока Винни раздавал указания, я подошла к трупу девушки, положила ладонь на холодное бледное тело, сделала глубокий вдох и …

– НИЧЕГО!

сейчас

Свет уличного фонаря едва проникал через окно, отбрасывая тусклые лучи на обстановку комнаты. Прохладный ветерок обдул моё лицо, когда я переступила порог квартиры.

Странно, я ведь закрывала окно.

– Прелестно! Но не стоило раздеваться, я здесь по делу!

От неожиданности и охватившего меня страха я дёрнулась, впечаталась левой лопаткой в дверной косяк и от боли зашипела змеёй.

– Осторожнее, – донеслось из глубины комнаты.

Глаза не сразу привыкли к царящему полумраку, но в дальнем углу, в мягком кресле, где я так любила читать, сидел мужской силуэт.

– Дион фон Эледен! – проскрипела сквозь зубы.

Я уже была готова наброситься на аристократа и обвинять его во взломе и проникновении, покушении на мою жизнь и во многих других грехах, как мою не начавшую тираду прервали:

– Добрый вечер, офицер Эдер, – прозвучал его голос, полный ледяного спокойствия.

Не знаю, от чего я больше подавилась воздухом, то ли от наглости и высокомерия аристократа, то ли от его желания задеть меня за живое.

Я закатила глаза. Ведь ему прекрасно было известно, что никакой я не офицер, у таких, как я, есть одно звание – ауэнид. Для всех я всегда буду ведьмой.

– Извините, что не предлагаю вам чай, лорд Эледен…

– Я бы не стал пить то, что вы называете чаем, даже если бы к моему виску приставили дуло пистолета, – перебил он меня.

Наглец, хам, мерзавец!

Пока я обзывала незваного гостя в мыслях, до меня вдруг дошло, что я так и стою с расстёгнутыми пуговицами. Схватившись руками за края пиджака, я как можно быстрее постаралась прикрыться. Как только были застёгнуты все пуговицы, напольный торшер, который стоял у кресла в дальнем углу, комнаты включился.