Вот это я попала.

– Она не виновата, – попытался кто-то заступиться за меня, но поднятая рука ректора заставила тут же умолкнуть и без того слабый голос.

– Студентка Елизаветандреевна, идите за мной. Остальным разойтись по факультетам и выполнять указания преподавателей.

11. Глава 11. Магическая видеокамера

До центрального корпуса шли молча, даже Зараза притихла и послушно плелась где-то позади. Я усиленно прикусывала язык, чтобы не ляпнуть не просто что-то лишнее, а не ляпнуть что-либо вообще. По своему прошлому опыту знала – начальству нужно дать остыть, иначе любые твои доводы будут просто пропущены мимо ушей.

– Два дня, – сказал ректор после того, как мы зашли в его кабинет, и он сел за свой стол, а я сиротливо примостилась на стульчик возле двери. Самое то для получения нагоняя. – Вы находитесь в моей академии всего два дня, а уже привлекли внимание всех, кого только можно и нельзя. И это еще не начались основные занятия.

Я пожала плечами. Говорить в ответ было нечего.

– Скажите, Елизавета, как вам это удалось?

– Ветер. Спасибо, что помните, но вы сами сказали, что в этом мире мое имя Ветер. И помня о вашем предупреждении, я стараюсь быть незаметной. Только… – я глянула на стоящую рядом Заразу, и та, успокаивая, положила мне руку на плечо, – события как-то сами так складываются.

– Сами? – скептически приподнял одну бровь ректор. – Подойдите.

Я переглянулась с Заразой и медленно пошла к столу. Больше всего сейчас меня волновало незнание, за что меня могут выгнать.

Пока я шла, ректор встал, достал из шкафа какую-то странную чашу из синего камня и поставил ее на стол.

– Взгляните, – указал он мне на чашу, которая оказалась наполненной жидкостью, похожей на ртуть.

Жидкость колыхнулась, словно чашу задели рукой, затем покрылась легкой дымкой, и прямо на поверхности появилось изображение, а так же раздался звук.

– Сами, значит, – устало вздохнул ректор, глядя вместе со мной на то, как я принимала клятву о неразглашении от одногруппников, а затем распределяла между ними роли по набегу на кухню. – Сами, – снова повторил он, когда чаша показала, как я отмахиваюсь от Эйсмы и говорю, что тренироваться в отправлении вестника буду потом. И тут же я увидела, как Ланделина буквально впечатывает в стену мой вестник, – Сами, – снова произнес ректор, когда мы вдвоем с Заразой подслушиваем у двери. – Сами? – уже спрашивает он, когда Зараза заставляет пенечки прыгать и берет клятву с боевика.

– Кем вы были в своем мире? – спросил ректор после того, как молча убрал чашу, а я так же молча села назад на сиротливый стульчик у двери.

– Не поверите, – горько усмехнулась я. – Если мою должность перевести на реалии этого мира, то я была магистром философии и, соответственно, именно ее преподавала нерадивым студентам.

Что-то упало.

Кажется, это было золотое перо. Во всяком случае, именно его ректор вытащил из-под стола.

– Вы шутите? – серьезно спросил он.

– Какие уж тут шутки, – не менее серьезно ответила я.

– В тридцать лет? К тому же вы больше похожи на вражеского диверсанта, собравшегося уничтожить мою академию, чем на преподавателя философии.

– Диверсантом, причем профессиональным, была моя бабушка Лилолет, а я так, любитель.

– Как,простите? – ректор, убирающий перо в стол, резко дернулся и повернул ко мне сильно побледневшее лицо.

– Диверсантом, говорю, бабушка у меня была, – не понимая, что происходит, повторила я.

– Нет-нет, повторите, как звали вашу бабушку.

– Лилолет. Имя, конечно, у нее необычное, – не понимая зачем, начала объяснять я, – но учитывая, в каких странах она работала, оно ей подходило.