– Классная вечеринка, – Ланделин, а это был он, забрал у меня кружку с золотистой жидкостью и сунул другую, с красной.

Но я еще ту не пробовала!

– Откуда они все набежали?

– Как откуда? – рассмеялся Ланделин, отпивая из своей чашки. – Из общежитий.

– Но ведь никто не знал, – я наконец попробовала напиток и поняла, что это что-то, похожее на глинтвейн.

– Не знал, – кивнул Ланделин, – но слухи-то расходятся быстро.

– То есть это не ты проговорился? – попыталась я определить главного «языка», чтобы впредь быть более осторожной.

– Нет, – снова рассмеялся Ланделин. Чувствовалось, что в его голове потихоньку начинает играть хмель, но до полного тумана еще очень далеко. – Я был нем как рыба. Да и мои ребята вряд ли кому сказали.

– И тем не менее именно боевики появились первыми, – с другой стороны от меня появился Кларвин и, забрав кружку, вручил мне стакан на этот раз с зеленой жидкостью.

– Это потому, что у нас разведка на высшем уровне, – не растерялся Ланделин.

Так. Если эти двое сейчас сцепятся, я просто сбегу.

Видя, что Ланделин нехорошо косится на мой стакан, я поспешила сделать глоток и…

Ох, ты ж, ешки-матрешки! Это что вообще такое?

Кларвин, смеясь, тут же сунул мне прямо в рот кусок шашлыка.

Не поняла. А когда их снять успели? И главное, кто?

Я оглянулась на угли и увидела, что шашлыков там действительно нет. Зато вокруг снует довольный разномантийный народ, усиленно работая челюстями.

Вот как они успевают?

Задумавшись, снова сделала глоток и вновь чуть не подпрыгнула от ощущений. Удивительно, как в один напиток можно было впихнуть и чувство перехваченного дыхания, и морозную свежесть, и ураганный ветер, разрывающий легкие, и сладость ирисок, и горечь полыни, и нежность розы, и что было совсем уж неожиданным – ощутить во рту множество тонких иголочек, которые с хрустом ломались и делали громкое п-ш-ш.

– Заедай, – тут же рассмеялся Кларвин, норовя засунуть в меня очередной кусок мяса, но Ланделин оказался проворней, и, захлопнув рот, я поняла, что внутри него таки оказался кусок шашлыка, но вместе с ним туда попал еще какой-то сочный приторно-сладкий фрукт.

Вот же ж!

Оба парня выжидательно на меня смотрели, стараясь предугадать мою реакцию. А я стояла и усиленно работала челюстями. Вкусно же!

– А хлеб где? – спросила я, когда наконец осознала, чего мне не хватает для полного удовольствия.

Парни переглянулись и мигом рванули в разные стороны.

Красота! Давненько за мной не ухаживали. Пусть даже ухаживающие намного младше меня.

Воспользовавшись тем, что меня оставили одну, а за шашлыками следить больше не нужно, я отправилась оценивать размеры студенческой катастрофы, а заодно найти Эйсму и Заразу. Чувствует мое сердце, что первую уже нашли неприятности, а вторая нашла их сама.

Вечеринка давно уже вышла за пределы скромной парковой полянки. Сквозь толстые стволы могучих парковых деревьев просматривались группки студентов по интересам. Не сдержав любопытства, я направилась к ним.

– А я ей и говорю, – услышала я, приближаясь к группке парней в красных и черных мантиях. – Я готов жениться хоть сейчас.

– И что?

– Что-что, эта стерва в ответ возьми и вытащи прямо из декольте брачный договор.

– А ты? – тут же раздалось дружное в ответ.

– А я что, дурак, что ли? Третий этаж – не так уж и высоко.

Смех перекрыл дальнейшие объяснения незадачливого любовника, и я поспешила к следующей группе.

В этой группе хорошо захмелевшие старшекурсники-серомантийники обсуждали принцип Кульве и кривую Оджина, а также стоит ли ее использовать в дипломной работе.