Я поджимаю губы и хочу сделаться невидимой. Чего мне не хватает? Жизни.

Им не понять — они могут свободно перемещаться по городу, убегать за крепостные стены, играть в веселые игры… не думать о том, что в любой момент, любая неожиданность может привести к взрыву ледяной силы. А меня с детства опекали, держали в замке, будто в тюрьме. Я и гуляла-то только под присмотром нянюшки в галерее!

Пока однажды не сбежала. Потом я сделала это снова и снова… И ничего ни разу не происходило!

Во всем виноват этот драконище со своими ручищам огненными! Если бы не он, ничего бы не произошло!

— Ой, — тут поваренок замечает меня и испуганно вздрагивает. — Ваше Высочество…

Останавливаю его жестом. Не хочу я его извинений и расшаркиваний.

— Где сейчас ее величество? — спрашиваю я, чтобы иметь возможность прошмыгнуть в свою комнату, не встретившись с ней.

Итак, чувствую, ждет меня разговор: замороженный фонтан даже в конце лета это нонсенс, матушка точно поймет, как так вышло. И что будет потом? Снова запрут? Даже думать об этом не хочу. А ведь еще пару часов назад я была счастлива, что придумала, как оказаться в академии…

— Она в…

— В кухне, — раздается пронзающий до самых костей своим холодом голос моей матушки.

3. Глава 3. Решение

Даже мне, ведьме с врожденной магией льда, хочется съежиться в комочек и сделать вид, что я впала в зимнюю спячку. Даже воздух начинает скрипеть от холода. Кажется, ещё немного и мы увидим пар своего дыхания.

— Матушка, я… — судорожно соображаю, что бы мне ей сказать такое, чтобы она перестала на меня так смотреть.

— Быстро приведи себя в порядок и явись в мой кабинет, — говорит она, обдавая меня новой порцией льда. — И не заставляй себя ждать.

Она поднимает юбки и выходит из кухни. И как только не побоялась вообще сюда зайти? Ведь здесь же испачкаться можно.

Анита, похоже, забыла про необходимость дышать, так что когда каблуки мамы отходят достаточно далеко и становятся не слышны, она делает первый вдох и кашляет. Сын кузнеца и вовсе обнаруживается сидящим у стены, подтянув к груди колени и дрожа то ли от холода, то ли от страха.

Я как-то сразу ссутуливаюсь и уныло выдыхаю: не так я мечтала провести сегодняшний день. Оглядываюсь по сторонам, понимая, что после появления тут матушки оба очага погасли, а тетушка Анита с тоской смотрит на остывающий котелок.

— Извини, — виновато пожимаю плечами и тоже покидаю кухню.

— Да… ничего, Ваше Высочество, — отзывается она.

Стыд набрасывается на плечи. Поджав губы, я поднимаюсь к себе в комнату самым дальним из возможных путей. После яркого калейдоскопа в городе наш замок казался совсем уж серым и унылым. Из украшений только невзрачные серые гобелены, да встречающиеся время от времени флаги с гербом.

Цвет у них насыщенно-малиновый, хотя магия у всей нашей семьи ледяная. Немного не стыкуется, но на самом деле объяснение есть объяснение. Это цвет снежноягодника, который можно собрать только в наших краях в разгар зимы. О его свойствах легенды ходят.

Комната встречает меня опостылевшими розовыми стенами и кроватью, с которой свешивалось атласное одеяло, грозившее вот-вот оказаться на полу. Чем дольше я здесь и чем очевиднее моя проблема с магией, тем сильнее эти стены на меня давят. Будто клетка. Золотая клетка. И я понятия не имею, как из неё выбраться.

Боюсь представить, что теперь будет. Мама на меня злится, дракон может начать охоту.

— Госпожа! — ко мне кидается моя служанка, испуганно хватая меня за руки. — Что же это такое?! Тут такое рассказывают, такое!