– Как знаешь, – отмахнулся Мяус вроде бы равнодушно, хотя у самого глаза так и метали молнии.

На этом разговор увял, кот с независимым видом удалился вниз по лестнице, я же осталась стоять посреди комнаты. Растерянная и обескураженная. Выходит не так уж и чист этот белобрысый?

– Чего это с ним? – спросила у притихшей метлы, а та лишь тяжело вздохнула, как мне показалось. Жаль, что она не может разговаривать, думаю, смогла бы мне рассказать много полезного.

Постояв ещё минуту, тоже направилась на первый этаж. Здесь, наверху, нужно было протереть пыль со всех поверхностей, а внизу имелось куда больше работы. Да и спальня с кухней мне сейчас нужнее.

Хорошо, что у меня нашлось достаточное количество помощников. Ковёр помог вытащить на улицу слежавшийся матрац, метла – выцветшее постельное бельё. Потом все вместе мы вытащили из шкафа, что стоял в горнице, кучу одежды. Она мало чем отличалась от той, что была на мне, так что я поставила себе заметку, что нужно как-то перешить гардероб. Ходить в такой юбке по лесу совершенно не практично, да и не близок мне такой стиль, чего уж лукавить.

Вслед за постелью и одеждой, на лужайке оказались черпачки, чугунки и горшочки. А ещё глиняные кружки, деревянные ложки и пузатый чайник.

Пока метла и ковёр выволакивали всё с кухни, я обошла дом снаружи. Стены, увитые плющом и высоченная колючая трава у окон. Кривые ступени, покосившийся столик за избушкой, и две скамьи под стать столу. Всё требовало ремонта, и краску освежить не мешало бы. Да и выпилить поросль, что подобралась к жилищу слишком близко.

Но это потом, сначала внутри наведём порядок.

Метла показала, где можно взять ведро и откуда натаскать воды. И началась грандиозная уборка. Мы мыли, снова мыли, ополаскивали, и так по кругу. К тому моменту, как оранжевый диск солнца опустился за кроны деревьев, дом сиял чистотой. Ну, насколько это возможно в его обветшалом состоянии. И мне показалось, что я почувствовала волны благодарности, исходящие от него. Отлично!

Но расслабляться было рано. Чай меня ещё спасал от голода, но желудок всё чаще и настойчивее стал напоминать, что ни водой единой ему бы питаться. Я бы и рада была закинуть в рот чего-нибудь посущественнее, но ничего не нашлось.

Кот, всё это время наблюдавший за нашими стараниями с невозмутимым видом, прошёлся по дому и выдал, пренебрежительно так:

– Ну, ничего. Можно было и лучше, конечно, – тут он скосил блеснувшие ехидством глаза в мою сторону, но я сдержалась. Хотелось, конечно, запустить в него чем-нибудь увесистым, или вон, метлой по пушистому заду отходить, да мне нужна была его помощь.

– Сейчас освоюсь немного и лучше сделаю, – пожала плечами. А потом сразу пошла в наступление: – За травами сводишь меня?

Мы с бабушкой Финой часто за лечебными растениями выбирались. Она старушкам-соседкам сборы разные делала, я же просто, за компанию ходила, и училась, куда же без этого. Так что, как и к какой травке подступиться знала.

Кот презрительно фыркнул, задрал повыше хвост и, будто красуясь им, опять полез на полку, которая теперь тоже сияла чистотой. И только оттуда нехотя ответил:

– Как сумерки опустятся, так и пойдём.

Спорить я не стала. Уж больно кушать мне хотелось. А там, вместе с растениями передо мной маячила призрачная деревня, где я не только подкрепиться смогу…

В доме пахло чистотой, а не пылью, как до этого. По углам больше не висела паутина, и будто бы даже полы стали меньше скрипеть. Я прилегла на кровать, пахнущую травами, и прикрыла глаза, всего на минуточку…