– Ты, наверное, первая, кто об этом вспомнил... за очень много лет. Спасибо, – искренне ответила я.

– Люди – неблагодарные сволочи. Это не новость. Ладно, так какой у нас план?

– Давай найдем Милену – это светлая, вроде неплохая девчонка, – и действительно пойдем поищем сад. Я соскучилась по природе, пусть даже и зимней.

– Может, рен Терино подскажет, куда идти?

– Сомневаюсь, что мы ее сейчас найдем. Эта женщина, мне кажется, перемещается каким-то магическим образом, она везде, где требуется ее внимание, но просто так ее не дозовешься. Милена пробовала.

– Тогда придется самим, что ж делать?

Я дождалась, пока Анна разложит вещи. Делала она это как-то не очень уверенно, скорее, просто сваливала на полки в беспорядке. Видно, что раньше она никогда подобными бытовыми мелочами не занималась. Я сначала дернулась помочь, но потом передумала. Возможно, я себя накручиваю, но трогать чужие вещи тут не слишком удачная идея.

Это не говоря про то, что я чувствовала себя здесь чем-то вроде прислуги или мебели, неожиданно посаженной за стол с хозяевами только ради насмешки над забавным полудиким зверьком. Или я преувеличиваю?

Милена освоилась не в пример быстрее моего. Вот что значит жить в обществе, а не в оторванном от цивилизации женском мирке пансиона.

– Я готова, веди!

Мы подошли к комнате Милены, постучали. Сначала никто не открыл, а потом дверь распахнулась, явив нашему взору злющую, как тысяча пчел, темную. Почему пчел? Потому что облегающее желтое платье до колен и примерно такой же длины черные как ночь волосы на его фоне ассоциировались именно с этим насекомым.

– Чего вам? – рявкнула она.

Я не увидела, скорее, почувствовала, как Анна делает шаг назад.

– Мы Милену ищем, она здесь? – спокойно спросила я.

– Миле-е-ену? – протянула та, а ее глаза сузились. – Если найдете эту тварь раньше меня, передайте, что, если хочет жить, пусть не возвращается!

– Передадим, обязательно, – покивала я понимающе, будто ребенку, и развернулась, чтобы уйти.

– Да уж, передай! – крикнула она нам в спину и шарахнула тяжелой металлической дверью так, что где-то что-то упало и разбилось.

Вот в обычных ситуациях, когда не знаешь, откуда прилетит удар, спрятанный за милыми улыбочками этих аристократок, я “плыла”, понимая, что ничего не понимаю. А вот когда злость или конфронтация – это ко мне. Я перестаю бояться и трястись над каждым словом, потому что есть всего два варианта: либо будет хуже, либо нет. Либо противник успокоится, либо дойдет до драки.

– Только не говори, что это еще одна знатная “королева”, дочка владельца заводов, газет или еще чего-то стратегически важного.

– Без понятия, кто это. Вообще впервые вижу.

– Так чего ты отступать начала?

– Да я… Понимаешь, я агрессию не переношу просто. Одно дело, когда оппонент давит словами, распускает слухи или еще что-то в этом роде. К этому я давно привычна – все же полукровка, а нас не любят абсолютно все. А вот чтобы крик, сжатые кулаки, почти потасовка – меня это выбивает из колеи.

– Бывает. – Я лишь пожала плечами. – Ладно, не представляю, где она. Может, в комнатах для магии?

– Что там делать светлой? – удивилась Анна.

– Ты стихийница? – она только кивнула. – Как думаешь, где ведьмы тренируют свои силы?

– На природе?

– Это не обязательно. Кроме того, многие из нас владеют стихиями. Совсем чуть-чуть, но все же владеют, – сказала и осеклась. Не стоило поднимать эту тему. Да, я могла управлять стихиями, но это мой козырь, который не стоит афишировать. Я, например, могла кинуть огненный шарик в лицо, ослепив противника, если он не дальше пары метров. Что это по сравнению с силой техник боевого мага? Мизер, почти ничего. Могу замести следы воздухом, призвать воду, чтобы напиться, или электрический заряд, чтобы шибануть током наглого мальчишку, схватившего за руку. С землей было чуть лучше просто в силу того, что я ведьма и неосознанно вплетала одну силу в другую. Но на этом и все.