Сумасшедшие. Дикие!

Любимые…

Рука Эмриса касается кружева моего белья, и мне не нужно смотреть на него, чтобы понять, что он победно улыбается, ощутив жар и влажность.

Он прижимает ладонь к самому чувствительному месту на моем теле. Я неосознанно выгибаюсь, от этого прикосновения. Шиплю, пытаясь удержать сладкий стон. Это совсем неправильно. Это совсем порочно..

Алан терзает мои губы, не давая сопротивляться хотя бы разумом. Его теплая рука проходится по моей шее, быстро спускается к груди, массируя её сильными, мягкими движениями через ткань платья.

Их нежность, грубость, сила и трепетность ко мне вызывает вулкан эмоций, чувств, ощущений.

Я могу только сбивчиво дышать, не в силах успокоить бешено колотящееся сердце, постанывать в рот Алана, пока Эмрис дразнит меня натягивая ткань моего белья.

Сквозь липкий, сладкий, розовый туман в котором я тону, слышу треск ткани моих трусиков и тихое рычание Эмира.

- Я больше не могу терпеть. Поехали.

2. Я же так не могу

Раньше

- Ты правильно меня расслышала? - спрашивает бабушка.

Я глупо хлопаю глазами, поднимаю боязливый взгляд на маму, но та бросает мне в ответ равнодушный.

- Бабушка… я… прости, но я же не так не могу!

Может это какая-то безумная проверка? Не может же быть это на самом деле!

- Для Гелаты не может быть слов «не могу»! - кричит бабушка и резко поднимается с кресла, она швыряет свой веер мне в лицо и он попадает больно по губам. Я послушно опускаю голову. Снова смотрю на маму, надеясь получить от неё спасение.

- Я же… я его совсем не знаю, мама. Я же должна была… только мужу, - запинаясь говорю я.

- Девственность это не самая большая жертва для Гелаты, - бурчит мама. - Но, может она права, мам? Ну посмотри на неё. Она же ещё дитя, как она сможет соблазнить нашего повелителя Эмриса, самого Повелителя Драконов? Тут нужно подобрать девушку, более опытную в постельных делах.

- Это не тебе решать! Я говорила с провидицей, она сказала всё четко. Лучше всего, это получится у неё. Она в его вкусе. А запах её невинности его просто с ума сведет, - она смотрит на меня сверху вниз и мне становится мерзко от этого оценивающего взгляда. - Всё просто: на тебе будет заклятье, после соития он будет спать как будто не спал месяцами. Пустишь ему кровь в эту склянку. И Гелата тебя вознаградит.

- Мне не нужна никакая награда, - произношу я.

Бабушку настолько злят мои слова, что она подрывается резко, приближается и замахивается.

- Мама! - моя мама останавливает руку бабушки, схватив за запястье. Но мама тут же отпускает её и учтиво кланяется.

- Да как ты её воспитала?! Выросла неблагодарная эгоистка. Дрянь такая! Не нужен ей подарок от богини, посмотрите на неё! Каждый вдох воздуха - твой подарок.

- Не уверена, что и он мне нужен, если для этого надо продавать своё тело, - вырывается у меня.
Второй удар маме не удается остановить, и щеку обжигает удар.

- Мама! - слышу я вопль.

- Да, синяк останется. Замажешь кремом. Этой ночью, твоё тело будет потреблять мужчина. Возможно, он не захочет видеть на тебе чужие синяки. А захочет оставить свои.

Она хватает меня за подбородок, приподнимая голову. Я вижу её белую кожу, блестящие глаза и темные волосы, претерпевшие не одну покраску в попытке спрятать седину.

- Я надеюсь, что он будет очень пьяным, грубым и тебе будет так больно, что ты не сможешь ходить несколько дней. И это будет слабым наказанием за ослушание Гелаты!

- Пусть твоя Гелата сама это делает, - отвечаю я. - Не заставите. Это неправильно.

- Или ты принесешь мне склянку его крови под утро, либо я отдам в жертву ей твою сестру.