– Я хочу понимать язык животных! – выпалила Тайка.

Она действительно не раз мечтала об этом еще с детства.

Греза глянула изумленно:

– О таком меня еще не просили. Не уверена, что это маленькая мечта. Но, в конце концов, и я не впервые исполняюсь. Попробую. Но обещать не буду…

Она щелкнула пальцами. На первый взгляд ничего не изменилось.

– Постой-ка! – Тайка каким-то внутренним чутьем поняла, что удивительная гостья сейчас исчезнет навсегда. – Куда ты теперь?

– Домой, – Греза указала рукой вверх. – Если когда-нибудь увидишь падающую звезду, знай: это одна из нас. Как же хорошо, что люди до сих пор не разучились мечтать. Ты не представляешь, какое это счастье для мечты – сбыться.

На следующий день Шурик притащил шашлыков.

– Свежие, сам сегодня нажарил. Специально для тебя.

– Спасибо, – Тайка поставила кастрюльку на стол. – Как Ромуальд?

– Выспался, гад. Знаешь, я ему немного завидую… – Шурик вздохнул.

– А что ты сам загадал бы Грезе? – Отчего-то Тайке было очень важно услышать ответ.

– Веришь, с самого утра голову ломаю, но так ничего и не придумал. Будто бы нет у меня ни одной толковой мечты. – Лицо Шурика стало еще более виноватым, светлые брови сошлись домиком на переносице.

– Это никуда не годится, – Тайка насупилась. – Нужно исправляться.

– Я попробую, – он улыбнулся. – В следующий приезд доложу об успехах.

– Уже уезжаешь? – Тайке вдруг стало грустно, но она не подала виду. – Ну, стало быть, доброго пути тебе, Алекс.

Он обернулся на пороге:

– Это для них Алекс. А для тебя по-прежнему Шурик, лады?

Тайка, шмыгнув носом, кивнула.

На кастрюле звякнула крышка, острые когти шкрябнули по эмали. Пока Тайка прощалась с Шуриком, коловерша под шумок стащил несколько кусков шашлыка.

– Ах ты ж! – Тайка замахнулась полотенцем. – Ворюга! За тобой глаз да глаз!

Коловерша ловко увернулся и заклекотал. Юная ведьма услышала отчетливое: «Жадина».

– Постой, это ты сейчас сказал? – Тайка обмерла: неужели у Грезы получилось?!

– Нет, твоя бабушка! – проворчал Пушок со шкафа; голос у него был низкий, скрипучий. – Я, может, всю жизнь мечтал об этих шашлыках, а ты… Эх, люди!

– Ой, прости, я поделюсь, – Тайка отложила для коловерши несколько сочных кусков. – Мечты должны сбываться, Пушок. Ведь это делает их счастливыми.

– Хозяйка, тут твоя помощь нужна, – донесся приглушенный голос домового Никифора.

Тайка заглянула в чулан под лестницей и не ошиблась: Никифор был там, и даже не один. Второго домового – рыжего и чумазого – она разглядела не сразу: тот спрятался за банками с соленьями.

– Вылазь, Сеня, – Никифор подмигнул рыжему. – Наша Таисья – ведьма добрая, отвечаю.

– Арсений, – гость протянул грязную лапку с узловатыми пальцами. – Можно, я у вас поживу немного?

– Чувствуй себя как дома. – Тайка пожала руку и украдкой вытерла испачканную ладонь о фартук. – Хочешь молока?

Никифор дернул ее за подол платья:

– Лучше послушай, хозяйка, чо у Сени стряслось. Дело-то сурьезное.

Домовой Арсений вытер нос рукавом и тоненько запричитал:

– Ой, беда-беда, кручинушка. Из дома родненького выселили, супостаты!

– Кто? Хозяева? – Глаза наконец привыкли к полумраку, и Тайке удалось рассмотреть гостя получше: латаная-перелатаная косоворотка, полуразвалившиеся лапти, нечесаная борода – одним словом, непутевый. И пахло от него кислой бражкой.

– Нет у меня хозяев, – всхлипнул Сеня. – Я это… из дома на окраине.

Заброшенный дом в Дивнозёрье знали все: кривенький, с облупленными наличниками и покосившимся забором. Он переходил от хозяина к хозяину, попутно обрастая дурной славой. Одни видели там призраков, другие грешили на шишигу, кое-кто считал, что это домовой одичал и чудит, но все сходились во мнении, что в доме нечисто.